Александра Крыленкова — активистка «Наблюдателей Петербурга», член общественной наблюдательной комиссии за местами принудительного содержания граждан — поехала в Крым (Симферополь, Севастополь, Ялта), чтобы увидеть , что там сейчас происходит.
Своими впечатлениями о прохождении границы, ценах и настроении жителей она поделилась с «МР».
О цели поездки
Я сочла неправильным ехать наблюдать за проведением референдума, потому что как наблюдатель считаю несоответствующим закону сам принцип подготовки, назначения и проведения референдума. Но когда он прошел, мне как правозащитнику надо было понять, нарушаются ли нашим государством права людей, которые живут в Крыму, — реагировать на такие нарушения должны российские правозащитники.
Кроме того, в сегодняшнем информационном потоке не поймешь, где правда — и мне показалось, что если я съезжу в Крым, то, по крайней мере, у людей, которые меня знают, будет источник, которому они смогут верить. Не могу сказать, что моей целью было найти объективную информацию: я не видела особого смысла снимать и записывать то, что мы видим на экранах телевизора — этого и так достаточно.
О границе
Я летела на самолете из Москвы — из Петербурга рейсов нет, и вообще самолеты в Симферополь летают только из Москвы: больше ниоткуда и никуда. Это производит гнетущее впечатление — в аэропорту на табло написаны прилеты и вылеты: «Москва, Москва, Москва».
Поездка была за собственный счет, плюс я оставляла реквизиты электронного кошелька на своей странице в соцсети — и люди немного помогли, спасибо им большое.
Аэропорт «Шереметьево» устроен замечательным образом: там нет стоек, «привязанных» к рейсам, а просто международные рейсы — направо, внутренние — налево. Я сначала встала между ними, не понимая, куда идти, но потом в справочной мне объяснили, что нужно все-таки в сторону международных. Подхожу к пограничникам, отдаю паспорт, и девушка начинает бегать: она не знает, что и куда вносить. Они выучили, что не должны ставить штамп, но что им делать при этом в компьютере, не знают.
В симферопольском аэропорту встретили какие-то люди в форме пограничников, на окошке - украинское название погранслужбы. Кто эти люди? Они взяли паспорт, посмотрели и говорят: «Вам там поставили штамп?» «Нет». «Ну, хорошо, проходите». Когда летела обратно, в Симферополе уже не было паспортного контроля, а в Москве все равно был: мне даже штамп поставили — единственный за четыре проверки документов.
Фото: С.Николаев
О настроениях
Сейчас люди заняты вопросом, как все будет реализовываться. Их беспокоят вопросы собственности на дом, прописки, социального жилья. За паспортами большие очереди, я подходила к такой очереди в Центральном районе — там было записано 250 человек (записываются, как в советское время), в день проходит 50 человек. Говорят, что пока паспорта делают без прописки, ее поставят позже. Мне очень многие рассказывали про магаданскую прописку (об этом писали в интернете — "МР"). Думаю, это мифология, человеческие страхи.
Страхов там много, и самых разнообразных. Например, крымские татары рассказывают, как присматриваются к их домам - у них действительно на большое количество домов и земель нет документов. Я подозреваю, что это тоже мифология.
Пожилые люди рады присоединению, а пенсионеров в Крыму много — и с этим будет только хуже. Там находится Таврический университет – ранее один из лучших вузов Украины, в него приезжали учиться из других регионов. На сегодняшний день, по данным мониторинговых организаций, три тысячи студентов вуза уже уехали: в Таврическом, к примеру, есть специальность «право» - что ты будешь делать с украинским правом на территории России? Я склонна в это верить: сама зашла в медицинский институт, и там среди студентов обсуждалось, что бумажки и ГОСТы будут другие. Добавьте к этому отсутствие рейсов и конфликты с Европой.
О внешних изменениях
Когда снимали референдум, было видно, что российские флаги висели на жилых домах, сейчас их там нет — остались только на госучреждениях. В Украине принята государственная символика: там она в рекламе, сине-желтым выкрашен вокзал — это не поменялось.
Очень «симпатично» выглядят машины полиции: раньше на них были синяя и желтая полосы и название полиции. Сейчас желтую полосу и название оторвали, осталась синяя, при этом полицейские еще в форме украинской милиции.
О ценах и деньгах
При мне люди еще не начали получать повышенные пособия. А цены растут — когда я приехала, коллега показал мне на колбасу: «Вчера покупал ее по 71 гривне, а сегодня — 72». Я все время потом смотрела за ценой на эту колбасу: когда уезжала, она стоила уже 79 гривен.
С деньгами все сложно. Банкоматы на момент, когда я уезжала, не работали. Время от времени в каком-нибудь банкомате можно было снять деньги: тогда на него все слетались, выстраивалась очередь. Везде теоретически принимают и рубли, и гривны. Есть установленный курс для пересчета цен в Крыму — 3,8 рублей за гривну. Но это теоретически. Практически же рублевой мелочи нет: если ты платишь в рублях, сдачу дают в гривнах. Но некоторые вообще не хотят брать рубли — например, на рынках.
О туризме
Заходила в пару туристических фирм — стряхнула пыль с дверей. Все стоит, хотя обычно в апреле они должны продавать путевки на лето. Украинцев пускают, но только они не едут, россияне тоже не покупают. Сотрудники туристических агентств в унынии.
В Крыму же было много выездных туристов: так, как мы ездим в Финляндию, там люди летали в Турцию. Но самолеты сейчас не летают. Только через Москву, а билет до Москвы, между прочим, стоит 18 с лишним тысяч туда-обратно. Для сравнения: из Москвы до Киева и обратно — 6 тысяч.
О выводах
Один мой знакомый из Донецкой области приехал на машине в Симферополь. Мы едем по дороге, а он говорит: «Интересно, если меня сейчас остановят гаишники и оштрафуют за превышение скорости, что это будет: кто меня оштрафует? В какую службу пойдут эти штрафы? По каким правилам дорожного движения?»
В городах есть какие-то силовые структуры, но кто все эти люди? К кому они относятся? По какому праву живут? Каким образом все регулируется? Юристам и полицейским надо переучиваться. А что будет, например, с СИЗО? Я еще могу себе представить, что колонию можно перевести в Украину и на ее месте открыть российскую, но что делать с людьми, которые находятся в СИЗО? Они арестованы по подозрению в преступлении по украинским законам, следствие собирало бумажки по украинским законам…
Это существование вне права, вне имитации права. Мы живем в имитации права — можем заставить, чтобы что-то работало, чтобы было в соответствии с законом. А там нет даже попыток имитации права — непонятно, в каком статусе находятся люди. Начиная с бытовых вещей: где прописаны, что у них в собственности. И заканчивая фундаментальными: кто имеет право, например, задерживать человека. Это поражает воображение.
-
Фото Сергея Ермохина
-
Фото Сергея Ермохина
-
Фото Сергея Ермохина
-
Фото Сергея Ермохина
-
Фото Сергея Ермохина
-
Фото Сергея Ермохина
-
Фото Сергея Ермохина
-
Фото Сергея Ермохина
