Истории

Как включить социальный театр

Впервые в России, на столь высоком уровне, как IV Санкт-Петербургский международный культурный форум, одной из главных тем стал социальный театр.

Театр — это место для самоутверждения художников или нечто большее? Как соединить право театра на свободное художественное высказывание с проблемами, которыми болеет общество? Возможно ли, с помощью театра создать модель общества с равными возможностями, сообщества, где не прячут глаза при виде калек и бездомных, не делят людей на особенных и обычных? 

Первый уровень

Это далеко не весь спектр вопросов, которые укладываются в тему «социальный театр». Театр социальных проектов, арт-терапии для инвалидов, бомжей или заключенных, театры, в которых наряду с народными артистами играют непрофессиональные актеры, а сценарии диктует сама жизнь.

Все это только-только появляется в России, а между тем в цивилизованном мире — в Германии, Франции, Израиля, Великобритании и США — уже четверть века не разделяют театры на обычные и социальные, «включающие» всевозможных неприкасаемых в социум и культурный процесс. Все это уживается под одной крышей. Как например, в Deutsches Theater в Берлине. Или в Королевском Шекспировском театре, который 25 лет ставит спектакли для британского театра для бездомных Cardboard Citizens.

Наше театральное сообщество почему-то считает, что есть театр настоящий, который говорит о чем-то настоящем, а есть какие-то странные люди, которые где-то там по своим подвалам, малым сценам и чердакам занимаются чем-то менее настоящим или чем-то, что интересует, может быть, только их.

Для России спектакли с участием аутистов, слепых или бомжей все еще расцениваются как эксперимент. И все же Россия явно созрела до уровня декларации театра равных зрительских возможностей — впервые в стране, на столь высоком уровне, как IV Санкт-Петербургский международный культурный форум, одной из главных тем стал именно социальный театр.

Найти выключатель

Отставание от наработок в мировом театральном сообществе в этой сфере — глобально. Международные эксперты готовы обсуждать нюансы — с каким репертуаром лучше приехать в детскую колонию, где и так жизнь не легка, или как не навредить актерам с синдромом Дауна: они слишком открыты и эмоциональны, но быстро выгорают. Для нас еще камень преткновения — сам факт существования театральных проектов с участием инвалидов.

«Кого и куда вы включаете?»

Художественный руководитель британского Cardboard Citizens Адриан Джексон на круглом столе в Главном штабе никак не мог понять, почему его русские коллеги говорят о «включенных», инклюзивных, театрах. «Кого и куда вы включаете?». Он искреннее не понимал, в чем проблема.

Директор московского «Класс-центра» Сергей Казарновский пояснил, что по данным соцопросов 90 процентов родителей не хотят, чтобы с их здоровыми детьми в одном классе учились инвалиды. К этому надо привыкнуть, вырасти с ощущением, что люди, не важно, больны они или здоровы, имеют равные права, в том числе — прийти в театр, получить впечатления от постановки. «Я был поражен, когда узнал, что в Америке при подготовке любого спектакля режиссер обязан сделать что-то для слепых зрителей — а вдруг они тоже будут в зале? Для нас же до недавнего времени проблемой было даже затащить инвалидное кресло в зрительный зал».

Он — настоящий

Конечно, никакого чуда в существовании социального театра за границей нет: все объясняют государственные дотации и четко прописанные правила игры. Театры свободны в творчестве, но, получая деньги от государства, гарантируют, что берут на себя социальную ответственность. Да, эта система неидеальна. «Сложно сохранять независимость, если только 60 процентов бюджета — это собственные доходы, а остальное — деньги государства и спонсоров», — призналась исполнительный директор израильского Nalagaat Center Пони Брезински. Но все же, система работает.

В России нет и этого: на подобные театральные проекты собираются деньги через Интернет. Как, например, на сайте planeta.ru сейчас идет сбор средств на спектакль лауреата «Золотого софита» режиссера Яны Туминой по стихам Коли Голышева — поэта с синдромом дауна (подробнее: qps.ru/ei5Rl). Еще один проект — спектакль петербургского режиссера Михаила Патласова о бездомных и с участием бездомных, поддержал БДТ им. Товстоногова. Кстати, сейчас БДТ — единственный театр в городе с социальными проектами: это сотрудничество с центром «Антон тут рядом» и первый совместный спектакль «Язык птиц» (реж. Борис Павлович).

Социальный театр является в нашем обществе инвалидом, к которому у нас такое же отношение.

Но пока, как точно подметил театральный критик и продюсер Алексей Платунов, «социальный театр является в нашем обществе инвалидом, к которому у нас такое же отношение. То есть это некий особый человек или некий особый театр, который где-то там, в стороне, занимается чем-то, что нас не касается, и к чему мы можем обратиться, когда отвлечемся от разговоров о вечном и обратимся к реальной настоящей жизни, к разговору о чем-то, что действительно касается нас. Одна из самых больших проблем: наше театральное сообщество почему-то считает, что есть театр настоящий, который говорит о чем-то настоящем, а есть какие-то странные люди, которые где-то там по своим подвалам, малым сценам и чердакам занимаются чем-то менее настоящим или чем-то, что интересует, может быть, только их. А почему интересует только их? Почему мы действительно ставим вопрос о некоем отдельном социальном театре?».
 

share
print