В пятницу 15 апреля 2016 года исполнилось 130 лет со дня рождения Николая Гумилева, человека, родившегося в бурю в Кронштадте, воина, путешественника, поэта, выпустившего свой первый сборник стихов еще в гимназии и через год ставшего лидером нового поэтического течения – акмеизма, человека бесстрашного и человека чести. Кавалера двух Георгиевских крестов.
В Музее Анны Ахматовой в Фонтанном Доме сегодня открывается посвященная ему выставка «И неоплаканною тенью…». Он сам никогда не был в этих стенах, его расстреляли по Таганцевскому делу в 1921, а Анна Ахматова поселилась здесь в 1925-м…Но именно сюда он приходил к ней в снах…Именно здесь, в этой квартире, ставшей ленинградской коммуналкой, поселился сын поэтов – Лев Гумилев, Левушка, у которого не было отдельной комнаты, который ночевал вот здесь – в коридоре, на сундуке…Теперь это место в музее называют «Левин тупичок». На выставке «И неоплаканною тенью…» дверной проем из этого «тупичка» закрывает полупрозрачная ткань с фотографией Николая Гумилева, сквозь которую должен пройти посетитель.
Портрет отца всегда висел над столом Льва Гумилева даже в самые опасные для сына контрреволюционера годы.
Впервые в музее на стенах бывшего коммунального коридора – хранящиеся в фондах музея фотокопии рисунков Николая Гумилева к рукописному сборнику «Персия», написанному за полгода до смерти, 14 февраля 1921 года. Оригиналы хранятся в Российской Национальной библиотеке. В сборник вошли три стихотворения: «Персидская миниатюра», «Подражание персидскому» и «Пьяный дервиш».
Тихо звучит церковная и классическая музыка. Николай Гумилев приходит в этот дом среди других неоплаканных теней – Осипа Мандельштама, Николая Пунина и многих, многих, многих… Могилу Николая Гумилева Ахматова искала всю жизнь, вспоминая, как век назад Пушкин разыскивал могилу пяти казненных декабристов.
Существует легенда о казни Гумелева. Красивая легенда о смерти благородного человека и настоящего офицера. Когда утром 25 августа 1921 года на Ржевском полигоне перед расстрелом группы «заговорщиков», появился большевистский начальник и сказал:
— Поэт Гумилев, выйти из строя!
Человек в черном оживился и, как бы не замечая застывших сзади конвоиров, сделал шаг вперед.
— А они? — и спокойным плавным жестом левой руки он указал на двигающуюся и… тихо воющую за его спиной шеренгу.
А молодой военный щеголь крикнул: — Николай Степанович, не валяйте дурака!
Человек в черном вдруг улыбнулся, бросил недокуренную папиросу под ноги и аккуратно затушил носком ботинка. Затем, так же не торопясь, стал в строй у ямы и звонким, громким голосом произнес:
— Здесь нет поэта Гумилева, здесь есть офицер Гумилев!
И тогда раздался залп…
