Истории

Светлана Сурганова: Мы несчастны по собственной глупости

О жизнеутверждающем начале, греховности несчастья, зоне комфорта и лекарствах от депрессии — «МР» побеседовал со Светланой Сургановой накануне российской премьеры спектакля «Моя счастливая жизнь». 18 июня на сцене музея Эрарта известная российская рок-певица выступит в новом для себя, драматическом, амплуа вместе с латышской актрисой Светланой Иванниковой.

«МР»: Похоже, вам стало тесно на рок-площадке и вы периодически экспериментируете на театральной сцене: в спектаклях по поэзии Ахматовой и Бодлера. Теперь вот роль в пьесе. Что привлекает, чем так манит театр?

Светлана Сурганова: Для меня театральная история интересна прозаическим текстом. До сих пор я вещала стихами и песнями. Театр — это, как правило, проза. Возможность поговорить с людьми прозаическим текстом, немного отстраненным. Попробовать читать и играть так, как рекомендует режиссёр. Наступить на горло собственному восприятию текста, воплотить режиссерский замысел. Это, конечно, очень интересно. Всё это нужно для саморазвития, раскрытия собственного мироощущения.

Надо уметь быть разной. Мне кажется, для меня это полезно и ново. Я, может быть, какие-то вещи смогу порождать: новые тексты, новые песни, новую подачу.

Это как ещё одна школа жизни, ещё один тренинг, ещё одна возможность почувствовать текст, подачу текста.

Конечно, любой текст проходит через тебя, но тут больше ответственность. Есть пьеса — «Диалоги по поводу американского джаза» (в нашей трактовке «Моя счастливая жизнь»). Есть автор — Елена Ерпылёва. Существует некая история. Актриса Светлана Иванникова, на которой лежит основная драматургическая нагрузка. И есть моя роль. Я оттеняю психологически, эмоционально концовку, финал спектакля.

А почему именно «Моя счастливая жизнь»?
Это как месседж, общая тональность. Мы специально обозначаем вектор. В пьесе все тоже хорошо заканчивается, героиня все же покупает билет на джаз, сама себя как Мюнхгаузен вытаскивает за волосы из депрессии. Мы просто с некой гиперболой подошли, с введением еще одного персонажа, чтобы усилить счастливую составляющую. Героиня сама справляется со своим состоянием, плюс еще на помощь приходит друг, с которым произошло не очень приятное расставание, что дало дополнительные переживания т.д.

Счастливый конец, чтобы люди не забывали, что жизнь на самом деле счастливая. Она именно такая! Просто люди всеми силами собственной глупости намеренно делают ее несчастливой. Уныние — это грех. Следовательно, несчастье — это тоже грех. Грех — это стыдно. Когда согрешил, хотя бы на одну минуту становится стыдно? Нам, людям с двумя руками, ногами, живым-здоровым, говорить о сегодняшних трудностях, конечно, странно.

Несчастье — это твоя недоработка. Ты либо чего-то недопонял, либо не соизволил потрудиться над собой. Поэтому ты несчастлив.

Хотя кто-то сказал, что по-настоящему мыслящим людям, чувствующим всю боль этого мира, сложно оставаться счастливыми. Тоже трудно не согласиться.

В названии теперь угадывается и что-то очень личное.
Да, в нашем спектакле есть что-то от исповеди. Эта пьеса уже имеет театральное воплощение в Петербурге: в мастерской Козлова с Полиной Сидихиной. Совершенно чудесная постановка. Я специально посмотрела.

Но то, что зрители увидят 18 июня на сцене «Эрарты» в исполнении Светланы Иванниковой и меня — это совершенно иная история, иные подтексты, другая энергетика, харизма. Тут очень важно личностное присутствие актрисы. Так получилось, что многие моменты, о которых идет речь в этой пьесе, близки Иванниковой по жизни. Такие параллели. В этой пьесе она знает, о чем она говорит. И это сразу видно. И это привносит такую степень убедительности, которая дорогого стоит. И спектакль превращается в исповедь. Доверительную, абсолютно откровенную.

Ты даже забываешь, что это спектакль. Это речь, монолог тебе родного и близкого человека, который убедителен в своем жизненном опыте, в своих переживаниях, в своих эмоциях. Мне даже сложно это назвать игрой, настолько это все по-настоящему.

Идет ряд новелл, в которых рассказываются очень многим понятные, узнаваемые ситуации, житейские иллюстрации об отношениях с родителями, детьми, бывшими супругами. «Да это же про меня!», «и у меня так было!» — там каждый увидит что-то знакомое и, быть может, даже найдет ответ или ответы на свои собственные вопросы и переживания.

С позволения автора пьесы мы отошли от текста, вывели на сцену подругу главной героини Соню. Получился интересный альянс: рижская актриса и русская рок-певица. Самое зерно этого спектакля в том, что мы — это мы, наша внутренняя история. Мы знакомы более 10 лет. Света мне очень помогла в послеоперационный момент, и я ей по гроб жизни благодарна. Очень эмоционально поддержала. Наш диалог в спектакле — это, в лучшем смысле слова, отсебятина. Как мы шатались по Сан-Микеле в поисках могилы Бродского. Как ехали в Севилью и видели огромные шапки аистиных гнезд на высоковольтных проводах. Или в Латвии вдруг перед нами развернулось красное поле маков. Восхитительная картина, достойная полотна! Это реальные факты, но они там как изюминки, фонарики, нюансы, вкусовые рецепторы, которые, может быть, и у зрителей вызовут свои ассоциации.

Из этих историй складывается мой текст, который должен отрезвить главную героиню и вернуть её к жизни.

«Ты говоришь, для тебя жизнь утратила вкус и цвет, ты перестала радоваться жизни?» Я пытаюсь её немножко встряхнуть этими воспоминаниями. «И после этого ты утверждаешь, что жизнь перестала с тобой разговаривать? Да ты просто перестала видеть жизнь!». И я пытаюсь монохромную картинку сделать цветным витражом.

Патовая ситуация, в которой оказалась героиня пьесы, многим понятна и знакома: это синдром выпускников «школы выживания», «сильных» женщин и мужчин, привыкших к слову «надо», приученных все преодолевать через силу и в итоге уставших и разучившаяся радоваться жизни.
Да, у нее атрофировались эмоции, рецепторы радости.

Почему так происходит?
Это замыленность и излишняя самоконцентрация. Люди разучаются себя отпускать. Моя мамуля частенько мне говорит, что не умеет расслабляться. С одной стороны, это хорошо. Это ее держит в тонусе, позволяет острить, стихи, цитаты, многими вещами интересоваться. Но с другой стороны, надо успокоиться и встать на волну позитива. Вот внутреннее напряжение не позволяет это сделать. От этого накапливается какое-то раздражение. Отсюда мне кажется и неспособность радоваться каким-то простым вещам…

Созерцание. Мы не позволяем себе созерцать, радоваться сиюминутности. Даже не радоваться, а просто ее чувствовать, ощущать сиюминутность. Вот здесь, и теперь, и сейчас. Не вчера, не позавчера, не завтра. А вот именно сейчас. И ценить именно этот момент. Ткань сиюминутного момента…

После одного их спектаклей в Риге разговорились на улице, и один очень почтенного возраста рижанин признался, что ему понравились две вещи. Во-первых, что нет никаких дурацких театральных спецэффектов, и одна актриса смогла сделать то, что иногда не удается сделать и целой труппе с огромным количеством механизмов на сцене. Во-вторых, ты сидишь, смотришь спектакль, и с каждой минутой тебе становится все хуже и хуже, хуже и хуже, актриса все рассказывает и рассказывает, напряжение все возрастает. И ты в какой-то момент понимаешь, что дошел до тупика. И вдруг появляется вот эта девчонка, и какой-то просто фейерверк и праздник, и на этом контрасте ты понимаешь, как прекрасна жизнь.

Вообще мне кажется, что задача искусства приводить людей в состояние катарсиса, какого-то откровения. Если этого не происходит, то все теряет смысл. Мне хотелось достичь психотерапевтического эффекта. «Моя счастливая жизнь», по мнению критиков одного рижского журнала, признан лучшим спектаклем в Латвии 2015 года. Что было очень приятно.

Сейчас в тренде современного искусства, в том числе и театрального, несколько иной посыл — выйти из зоны комфорта, уязвить, такая шокотерапия…

Мне ближе комплексная терапия (смеется). И ложечка дегтя, и медку. Никакого перекоса не должно быть. А на счет выхода из зоны комфорта. Сейчас мир потихонечку сходит с ума. Военные телодвижения — это тоже, по всей видимости, тенденция, желание человечества вывести себя из зоны комфорта. Типа, зажрались, надо пару-тройку миллиончиков поубивать, пару-тройку государств стереть с лица земли. А то как-то слишком хорошо живем. Надо нажить проблем. Человек доживает до какого-то момента, и наступает желание вывести себя из зоны комфорта, пережить искусственный стресс. Так, вероятно, и с человечеством в целом. Циклы повторяются, поэтому сейчас столько конфликтов и военных действий. То есть, что, нам всё равно этого не миновать, мы всё равно должны пройти через фазу войны? Тогда получается, что все антивоенные движения, посылы против войны бессмысленны? Это на уровне физиологии человечества. Пришел момент, человечество должно сбросить старую кожу и нарастить новую. Как змея или ящерица.

Об этом говорит и ученый Татьяна Черниговская: складывается ощущение, что человечество стремится к саморазрушению.
Да, у меня тоже схожие ощущения. Такое саморазрушение. Насколько оно будет фатальным в этот раз, неизвестно. Важна степень: либо прямо под ноль, когда для восстановления нужны будут миллионы или миллиарды лет, если это в принципе будет возможно; либо уничтожат пару-тройку миллиардов людей. Ужасно печально об этом мыслить.

И вы предполагаете, что есть противоядие?

Не искать специально злоключения для себя. Искать что-то позитивное.

А если хочешь выйти из зоны комфорта, иди, поработай в морг, хоспис, дом престарелых, детский онкологический диспансер, где умирающие дети. Почему надо бессмысленно рисковать, если можно выйти из зоны комфорта и при этом принести массу пользы для окружающих. Вот так можно повернуть вектор. Такой посыл – миру мир. Как название нового альбома группы «Сурганова и оркестр».

Премьера спектакля «Моя счастливая жизнь» — 18 июня в 20:00 в Эрарте, билеты — на сайте музея. 

share
print