В Главном штабе Эрмитажа открыли постоянную экспозицию фотографа Бориса Смелова. Открыли 18 января — ровно через 20 лет после трагической смерти человека, чье художественное высказывание, чье видение Петербурга сопоставимо с поэзией Бродского.
Двадцать лет прошло с той ночи, когда Борис замерз на Васильевском острове, говорят, что на ступенях часовни святителя Спиридона Тримифунтского, на углу 18-й линии. И вот теперь двадцать фотографий Смелова, переданные в дар Эрмитажу еще в 2015 году бывшим директором Императорского фарфорового завода, а ныне председателем правления банка «ОФК» Николаем Гордеевым, заняли место в зале.
Смелов, главной любовью и смыслом творчества которого стал Петербург, бывший тогда Ленинградом, черно-белый, мучительный, умышленный город, в детстве занимался в фотокружке при Дворце пионеров имени Жданова. Потом в фотоклубе Выборгского ДК. Первая персональная выставка Смелова в этом ДК не просуществовала и суток, партработники выборгского райкома пришли, сорвали фотографии со стен, разорвали их. Путь к официальным выставкам Смелову был заказан. У него остался Сайгон, друзья-художники и город.
Черно-белый, окутанный туманом, возникающий как призрак, мучительный, обреченный, нежный — Петербург под маской Ленинграда. Смоленское кладбище, которое он фотографировал постоянно и которое стало местом его упокоения, дворы, мостики и крыши, подступающая высокая вода во дни наводнений, свет и тень, предметы старого города, которые художник собирал и которые становились в его работах хранителями тайн.
«Царство искусства — это вторая действительность, она являет собой волшебное соединение сновидений и реальности», — говорил художник.
Лишь в перестроечные времена Смелов начал широко выставляться, в СССР, потом в России, на Западе.
«Мало сказать, что Борис любил Петербург, он не мыслил себя вне Петербурга. Даже когда город носил позорное название Ленинград, для Бориса это не имело значения: он жил в своём старинном, руинном, заброшенном Петербурге, где каждая трещинка в стене прекрасна. Он бродил по городу в поисках пригрезившихся ему в полусне кадрах и ловил своей «лейкой', становившейся единой с его глазом, нужное освещение, выпавший снег, воплощая свои видения в дивные фотографии», — написала о Смелове в 2000 году его приемная дочь и единственная ученица, ныне фотохудожник и живописец Мария Снигиревская.
Выставка-ретроспектива Бориса Смелова прошла в 2009 году в Эрмитаже, а теперь здесь — его постоянная экспозиция.
