Истории

Почему Петербург не будет европейским городом

Привычный плач интеллигента, и грустный, и комический: ах, отчего Россия не Европа, откуда столько ненависти, кто все эти мрачные люди вокруг? Ну вот, например, отчего Петербург - не Стокгольм? Вроде бы похожи наши города. То же море, те же острова, то же сомнительное лето. Но Петербург как будто отстал на полвека. Без надежды на сокращение дистанции.

Давайте просто осмотримся - честно, без розовых очков и культурных придыханий. И проедем пару станций в метро. Не в чудесном стокгольмском, а в нашем питерском. Петербург - город усталых и неприятных людей. Мужчины мрачные, женщины измученные, пенсионеры жалкие.

Первое впечатление от Стокгольма: город веселых негров, счастливых инвалидов, отлично одетых стариков и стремительных велосипедистов. Тоже не вся правда: есть и бедность, и даже преступность, наверно, имеется. Но в Петербурге люди, не похожие на других, испуганно жмутся к стенке, ожидая пинка и обидного прозвища: «черножопый», «хрустик», «хромая кляча». А в Стокгольме — никто никого не боится. Все спокойны. Все равны.

Приземлившись в Пулково, я вошел в привычную грустно-комическую роль: ах, отчего ж кругом так неудобно, грубо, гадко, карету мне, карету и томик Чехова. И вспомнилась мимолетная сказка - Стокгольм, столица дизайна и город с невиданной концентрацией прав человека на квадратный метр.

В Стокгольме на газонах удобно спать, на скамейках — сидеть вразвалку, в трамваях не бывает давки, в метро не заблудится даже слабоумный, а из крана течет самая вкусная в мире вода. Я ни разу не видел, чтобы кто-то что-то запрещал. Ни разу не видел полицейского - только в участке, где светит солнце и висят репродукции Мунка. Ни разу не видел мать, кричащую на ребенка. Дружелюбное пространство, улыбчивые люди, безупречная городская среда. Рай. И ангелы не вмешиваются.

«Да им пох..й, лишь бы порядок не нарушал, - рассказал мне русский эмигрант Жора, попрошайка у церкви Святой Клары. - Вот, например, п..дарасы тут, не поверишь, тысячами ходят. И их ничего, не трогают. Мне их, конечно, хочется от..башить, я же мужик, а не х..йло. Но если ты кого от...башишь, полиция тебя самого вые...ет. Тюрьма у них хорошая, санаторий просто, я там рыбачил даже. Но лучше туда не попадать. А вообще тут все друг с другом заодно. У нас в Швеции этих, на х..й, национальных конфликтов нет. Тут , чувак, все держатся друг друга. С голоду не сдохнешь, за тебя все горой. Я только голубых ненавижу и румын этих еб...ных. Почему? Потому что не работают ни х..я, живут на пособие. Я-то? Я тоже сейчас не работаю, но жизнь помотала меня, помотала, ох помотала».

Так простой русский парень Жора сформулировал концепцию Folkhemmet — шведской социал-демократии. Капитализм в Швеции еще не побежден, но государство довольно умело распределяет доходы — нет ни бесстыжего богатства, ни чудовищной бедности. В экономически однородном обществе никто не грызется за место у кормушки («за тебя все горой», сказал бы Жора), процветание личности ведет к процветанию общества. И неважно, кто ты: восхитительная шведская баронесса или негр преклонных годов.

То ли от благополучия и избытка сил, то ли еще почему, но у шведов потрясающая способность к самоорганизации (сравните с Россией - и поплачьте еще немного). В стране тысячи всевозможных «движений за». Особенно — за права сексуальных меньшинств.

«Демократия — это борьба, - говорит Барбро Вестергольм, восьмидесятилетняя женщина скорбной северной красоты, бывший министр здравоохранения. - Это ежедневная борьба. Ты должен двигаться вперед маленькими шажками, чтобы не потерять все. Человеческое мышление, конечно, трудно изменить. Но провести нужный закон в парламенте гораздо труднее...».

Вот эти маленькие шажки. 1979 - гомосексуализм больше не считается болезнью (личная заслуга госпожи Вестергольм), 1989 — запрещена гомофобная дискриминация, 1994 — разрешены однополые браки, 2003 - разрешено усыновление, 2009 — однополые пары могут венчаться в церкви.

«В Библии ничего нет про однополые браки. Но в Библии ничего нет и про епископов. И вообще про организованную религию, - смеется епископ Ева Брунне, по-нашему - митрополит Стокгольма и всея его пригородов. — Библия — это вам не книга о вкусной и здоровой пище. Рецептов нет. Мы можем лишь трактовать слово Господа и следовать его благой вести. Что до меня — я верю в Бога, который не делает различий между людьми и любит всех одинаково».

Это сейчас Ева Брюнне - епископ, икона гей-движения, открытая лесбиянка, женатая, кстати, на другой женщине-священнике. А тридцать лет назад она была никто — молодой пастор с горящими глазами — и она вышла на первый стокгольмский гей-парад. Их было двести безумцев, а сейчас — пятьдесят тысяч счастливых людей, плюс зрителей миллион. Сейчас гей-парад — статья городского бюджета, туристическая приманка, его поддерживают даже консерваторы, на нем делают деньги. Но в самом начале — нужна была невероятная смелость. Примерно как сейчас в России.

И самое важное, что гей-парад в Стокгольме - это не про геев. Это про права человека. Любого человека. Под радужными флагами выходят люди разной ориентации. И они не понимают стандартного репортерского вопроса - "что вы думаете о гей-параде". Гордимся, ответил врач. Гордимся, ответил мусорщик. Гордимся, ответил китаец. Гордимся, ответил ребенок.

Впрочем, что это мы все о геях. А вот, например, старики. Летними вечерами в Стокгольме - дансинг для пенсионеров. Десятки элегантных шведов танцуют чарльстон и танго, и чуть ли не мазурку, а после кланяются и нежно целуют друг друга в пергаментную кожу. А чуть поодаль негры совершенно гарлемского вида прислушиваются к старомодному джазу и шлягерам середины века, и сочиняют рэп по мотивам. Ничего лучше этой картинки - пенсионеры, негры, джаз - в жизни не видел. Попробуйте представить такое в Петербурге.

В Стокгольме всяк вовлечен в социальную жизнь. У каждого есть право на удобную скамейку, мягкий газон, вечерний джаз и вкусный шведский пряник. А для парней вроде Жоры существует невидимый шведский кнут. Думай, что хочешь, но других людей не унижай, не позорь страну. Терпимость - это уже не просто идея. Это шведский бренд, как "Вольво", как "АББА".

А если спросить шведов о российских брендах... "Россия? Знаю-знаю, у вас посадили этих несчастных девочек за песню в церкви. И еще у вас есть этот ужасный толстый депутат, он придумал закон против геев. Но вы не переживайте, у вас зато прекрасные матрешки. Необычное дизайнерское решение".

Вам не стыдно? Мне - стыдно.