История с рядовым Рудаковым — одно сплошное дежа вю.
В прошлом январе почти то же самое мы видели и слышали по поводу трагедии с рядовым Сычевым: так же, как и тогда, страна узнала о произошедшем не от военных, а от правозащитников, так же как и тогда, офицеры говорят о загадочной и внезапно проявившейся болезни крови и о несчастливом стечении обстоятельств, а сами пострадавшие и их родственники — об издевательствах и несвоевременном оказании медицинской помощи. Так же, как и тогда, военные пытаются ограничить любые свидетельства, противоречащие официальной версии.
И так же, как и тогда, не веришь ни одному слову, которое исходит от официальных военных представителей, потому что то, как они ведут себя сейчас, уж очень походит на то, как вели себя они тогда, с Сычевым, когда пытались до последнего отмазать своих, защитить интересы корпорации, сказать, что солдат сам виноват, или виноваты неконтролируемые обстоятельства. (Чего только стоит высказывание командующего Ленинградским военным округом о том, что обострение болезни могло быть вызвано стаканом кока-колы.)
Наверное, когда военные своих не бросают — это правильно, это так нужно, это часть такой военной традиции, благодаря которой люди могут рассчитывать, что в бою их спину прикроют, а в мирной жизни — не дадут пропасть. Только вот странно, что своими всегда оказываются не ни в чем не виноватые пацаны, которые лежат сейчас без ног или с вырезанными кишками, а деды, которые лупят новобранцев, офицеры, которые отправляют подопечных на строительство дач, военные чиновники, которые спасают честь своих мундиров, у которых семья, карьера, очередное звание подходит и вообще, их можно понять.
Я всегда думал, что мужество командира — это не когда раздувают щеки по поводу того, какие у нас есть бомбы, и как мы всем покажем, и вообще ого-го. А это когда ты признаешь ответственность за действия или бездействие своих подчиненных, говоришь, что ты по этому поводу собираешься предпринять и потом предпринимаешь.
У нашего же военного руководства при возникновении подобных историй первый рефлекс — скрыть, не допустить разглашения, запугать или задобрить жертву, дискредитировать источник информации (например комитеты солдатских матерей), спасти свою репутацию и/или репутацию ведомства. Пусть даже ценой достоинства солдат, ценой их нормального будущего, ценой правды.
