Истории

Иисус Христос, православный бесобой и женщина в хиджабе – кто заменит в комиксах Супермена

Один близкий к государству медиахолдинг запускает бренд «православных супергероев». Это происходит на фоне закона «О защите детей от информации…», принятого "героями" из Госдумы. Как все эти события отразятся на потребителях массовой культуры, «Мой район» спросил у издателя и просветителя, двигателя жанра «графических новелл» (известного большинству как комиксы за 25 рублей из ларька) Дмитрия Яковлева.

– Дмитрий, как бы ты охарактеризовал свою деятельность одним словом? Кто ты?
 
– Культуртрегер (носитель и распространитель культуры, просветитель). Во-первых, я занимаюсь организацией фестиваля комиксов и графических новелл «Бумфест». В сентябре 2013 года он пройдет уже в седьмой раз. Во-вторых, я курирую первую в Петербурге библиотеку комиксов. Она открылась 20 декабря 2012 года на базе Измайловской библиотеки (Измайловский пр., 18), которая входит в систему библиотек имени Лермонтова.

Помимо прочего, я немного издаю книги. Сейчас, например, мы сдали в печать французский комикс или графический роман (кому как больше нравится) «Персеполис». Это знаковая вещь в мире авторского комикса, история, которая находится вне жанра. Автобиография взрослеющей девочки, девушки, которая родилась в Иране. Ее глазами мы смотрим на исламскую революцию 1978 года, ирано-иракскую войну 1980-88 годов. Потом ей приходится эмигрировать, столкнуться с закостенелостью европейского мира, вернуться обратно и снова уехать. В конечном итоге она создает этот комикс.

  • aBudGTJ-GYU

    Фото: «Бумкнига»

  • clRu9bnzR6E

    Фото: «Бумкнига»

  • 8VkTTxA_fNg

    Фото: «Бумкнига»

  • z_0b56067c

    Фото: «Бумкнига»

  • Rzz0-73X-rM

    Фото: «Бумкнига»

  • x_5554f912

    Фото: «Бумкнига»

  • z_7cd02821

    Фото: «Бумкнига»

 
– Существует радикальная точка зрения, что изобразительное искусство Запада никуда не продвинулось с 1970-х годов. Комиксы как его составляющая тоже стоят на месте?
 
– Наверное, у комиксов свой путь. Большая часть инструментов и правил этого жанра открыты и зафиксированы в XX веке, но всегда находятся авторы, которые интерпретируют их по-своему. Либо, используя совсем уж традиционные инструменты, прорабатывают литературную составляющую комикса, как в случае с «Персеполисом».
 
– Как часть массовой культуры комиксы чутко реагируют на любые общественные изменения. Взять хотя бы то, как менялась роль женщины в 50-60-70-е годы: от объекта, который постоянно нужно спасать из рук злодея, до супергероинь. Какие незаметные, на первый взгляд, вещи отражаются в современном комиксе?
 
– С конца XX века большая часть мировых проблем отражена в этом жанре. Причем не обязательно используется развлекательная форма. Можно вспомнить «Маус», который в 1992 году получил Пулитцеровскую премию, – это история польского еврея, пережившего Холокост. При этом евреи изображены в виде мышей, а немцы в виде котов. Активно рефлексируются проблемы, возникающие между нациями, мигрантами и коренным населением Европы. Во Франции и Англии достаточно объединений художников, которые издают левые малотиражные фэнзины. Но общего идеологического крена нет. В этом смысле комиксы схожи с беллетристикой. Есть жанровые вещи – детективы, фэнтези, фантастика и так далее. Политическая позиция автора туда не вклинивается.
 
В 90-е годы в Европе начался бум маленьких независимых издательств. Художники шли со своими работами в традиционные издательства, им говорили: это альтернатива, это авангард, нужны истории о супергероях в трико. Они объединялись и публиковали авторские комиксы. Французское издательство допубликовалось до «Персеполиса». Продажи поспособствовали изданию других, менее популярных книг (в том числе политических), которые могут долго лежать на прилавке и не продаваться. 
 
– Традиционные комиксы пропагандируют общество потребления.
 
– Возможно, да.
 
– Изображают русских заговорщиками, агентами КГБ, которые пытаются уничтожить Америку.
 
– Не только Америку. Во французских комиксах то же самое!
 
– Расскажи, современные комиксы - по-прежнему инструмент пропаганды?
 
– Что угодно, в том числе комиксы, можно использовать как инструмент пропаганды. Рисованные истории про Иисуса Христа – это пропаганда? А когда комиксы используются в рекламе? Похожего на то, что делали советские художники в 30-40-е годы XX века, я давно не встречал.
 
– Все равно получается, что комиксы продвигают консервативные ценности.
 
– В 2011 году в России появилось издательство Bubble. Оно принадлежит холдингу «Ньюс медиа» Арама Габрелянова (таблоиды «Жизнь», «Твой день», интернет портал Life News). Генеральный директор – его сын, Артем Габрелянов. Они начали с одноименного журнала, выпускали его полгода, потом закрыли и запустили четыре серии комиксов про «русских супергероев»: это русская шпионка, честный полицейский, карикатурный православный монах-патриот и Бесобой – охотник на демонов в капюшоне и кожаной куртке. У них очень серьезные финансовые возможности, и в плане распространения тоже. Но я не увидел там никакой пропаганды! Это достаточно грамотная бизнес-стратегия. Все-таки кинематограф и анимация – более затратный, при этом действенный инструмент пропаганды.
 
– Кстати, тебе нравится современная российская анимация? Все больше она напоминает неудачную кальку с Диснея. 
 
– В России анимации как таковой нет. Две с половиной студии. Возможно, они опираются на кальку, потому что она работает. Советую петербургский проект «Летающие звери». В отличие от продюсерских проектов, прибыль от него направлена в фонд помощи онкобольным. В «Смешариках» я тоже не вижу прямого копирования. И то, и другое – пример работы анимационного сериала как бренда. Сначала мы инвестируем в самобытный бренд, потом делаем прибыль на всем, чем только можно, – конфетах, кружках, игрушках и так далее. Анимация как таковая никого не кормит. А вот продажа прав, атрибутики – еще куда ни шло.
 
– Беглый опрос покажет: любители японской анимации аниме и манги – одна из самых аполитичных субкультур. Почему молодые творческие ребята предпочитают внутреннюю миграцию и вообще не рефлексируют на темы социума?
 
– Это исключительно из-за возраста. Японской анимацией и мангой, в основном, интересуются подростки от 14 до 18 лет. Мало для кого в этом возрасте политика является сферой интересов. Кроме того, что какие-нибудь рокеры политизируются вслед за любимыми исполнителями. Анимешники – сами по себе.
 
– Как ты относишься к закону «О защите детей от информации…», который вступил в силу 1 сентября? Изменишь политику своего фестиваля, издательства?
 
– Мы посоветовались с коллегами, решили, что пока ничего менять не будем. Совершенно идиотский закон, как и закон о «пропаганде гомосексуализма». В этом плане большие проблемы будут у издателей, которые занимаются направлением «яой» (yaoi), изображающим гомосексуальные отношения между мужчинами. 70-80% аудитории этого направления – девушки и женщины. Все равно это доступно! Ну появится штамп, запретят какие-то книжки. Фанаты будут публиковать это в интернете, качать, смотреть, читать. Возвращаясь к закону «О защите детей от информации…», это вмешательство государства в семейные отношения. Сложно сказать, готов ли ребенок в 10 лет читать ту или иную книжку. Один готов, другой не готов. 
 
– Зачем ты ходишь на митинги?
 
– Последний митинг, на котором я был, – в защиту 31-й больницы 23 января этого года. В 2011-2012 годах ходил на митинги против обмана на выборах. Я живу в Петербурге 12 лет, регистрация в Ленинградской области. Могу проголосовать на думских выборах, на президентских уже запрещают. Мой знакомый зарегистрирован в Питере, живет в области, у него все наоборот, на президентских – пожалуйста. Очень надоели двойные стандарты во всем. 
 
– Посоветуй три комикса, доступных на русском языке, для умного начинающего читателя.
 
1. Комиксы Туве Янсен о Муми-троллях.
2. Николай Радлов – «Рассказы в картинках». Впервые вышла в 1937 году.
3. Давид Б. – «Священная болезнь». Рассказ автора о брате, больном эпилепсией.
 
share
print