Хождение по снегу босиком, велотуризм по льду водоемов и другие рассказы о странных зимних практиках

Фото: Ольга Севастьянова

Дмитрий Игнатьев, практикует моржевание: «Впервые я решил окунуться в прорубь в 2008 году. Было это в октябре, вечером. У меня некоторые друзья этим занимались – вдохновили. Пошел в клуб моржей «Озерки» - это Верхнее (Первое) Суздальское озеро. Страшно не было, хотя заранее не мог себе представить, как всё пройдет. Вода была около 10 градусов. Окунулся, вылез… и, знаете, это как приход: шикарные ощущения. Сразу стало тепло: организм, все его клеточки, начинают работать. Иммунная система встряхивается: получается оздоровительная процедура. Сперва чувствуется, что вода холодная, но ничего не сводит: холод – своеобразный, обжигающий, как бы согревающий. Холодный жар. И это же недолго: на первых порах – секунд 10, потом можно 2-3 минуты продержаться.  

Я всю жизнь тренируюсь: бегаю, прыгаю, в зал хожу. Вот, жалею, что моржеванием не с детства занимаюсь. Раньше как-то этого не понимал. Теперь каждую зиму по два, а то и по четыре раза в неделю окунаюсь. Зависит от желания: например, стоит хорошая погода – значит, дойду до озера. Оно в километре от дома: весь процесс около часа занимает. Прорубь там – метра два: длинный такой прямоугольник. Начинающие просто окунаются, я же, после двух лет практики, стал проплывать. Вылезаю, вытираюсь полотенцем, иду домой.

Я и до моржевания был здоровым человеком, а теперь, спустя пять лет, почти не болею. Но учтите, что я с умом подхожу: знаю, что перед процедурой надо покушать. Что окунаться нужно, только если эмоциональное состояние – бодрое. 

У меня много единомышленников. За эти годы друзья присоединились. Увидели, что интересно, захотели сами попробовать. Но я всем говорю: важно делать это регулярно, на постоянной основе. Это вам не Крещение, когда один раз в жизни пришел и окунулся. Можно сравнить со спортом: есть постоянный процесс – и есть одна лажовая тренировка, от которой никакого толка (а, может, и хуже). Был я, кстати, в этом году впервые на купаниях в крещенскую ночь. Многие после заболевают. Я занимаюсь моржеванием с ноября по март, пять месяцев в году – и это правильный подход».

Фото: Александр Кутищев

Илья Гуревич, почетный председатель клуба «ВелоПитер», практикует катание на велосипеде по льду водоемов: «Лед в Петербурге – явление «ажиотажное». Зимы у нас короткие… Скажете, нет? Смотрите, в 1941 году мою маму вывозили по Дороге Жизни: трассу построили на льду уже 23 ноября. В наши дни 23 ноября по Ладоге на байдарках можно плавать: дай Бог, чтобы лед к январю появлялся. Плохой погоды в наших широтах, может быть, и много – и вот зимы толком почти нет. 

Впервые по маршруту Дороги Жизни мы проехали году в 1999-м. Причем, попали в очень глубокий снег, ехали 8,5 часов. Мне неизвестно, чтобы до нас кто-то ездил на велосипедах по льду: если и были такие люди – записей в исторических анналах не сохранилось.

С тех пор ездил по льду Байкала, по озеру Хубсугул в Монголии, по ледовым переправам реки Лены, по берегу Северного Ледовитого океана и так далее. В этом году к океану снова собираемся: стартуем 9 апреля. Завтра поедем по Финскому заливу: от устья Смоленки в Кронштадт – и обратно. По Дороге Жизни четыре раза ходил. Популярный маршрут – на остров Коневец: там красивый Рождество-Богородничный мужской монастырь.

Надо учесть, что все это довольно опасно: лед не может быть безопасным. Вот, на прошлой неделе погибла женщина на кайте. Мы, велосипедисты, везучие и ответственные. Клуб «ВелоПитер» даже разработал специальный «Ледовый устав»: там – все, что должен знать человек, выходя на лед. Мы даже проводили ледовые учения: на велосипедах прыгали в прорубь и выбирались оттуда. 

Бывает, едешь – а под тобой абсолютно черный лед, и ты не понимаешь – какая у него толщина: метр? 20 см? Или 1 см? Приходится проверять: включаем бур, смотрим, всё ли нормально.

Мы шутим, что велотуризм – «спорт инвалидов»: у кого-то был «белый билет» (разговорное обозначение военного билета для тех, кто не годен к военной службе по состоянию здоровья и/или в силу иных причин не служил в армии – «МР»), у кого-то – врожденный порок сердца, у других – избыточный вес. Женщин среди нас мало: они просто холод меньше любят, я это вижу по своей жене (ей больше нравится на Канарских островах). Жена, кстати, переживает: на льду всякое может случиться. В акватории Финского залива огромное ледяное поле может оторвать и унести в море – а там эту глыбу перемалывает. Но, понимаете, жить в принципе опасно.

У знакомых ребят был случай: отправились на остров на севере Ладоги. Доехали, всё красиво. Стали возвращаться: зима, холод -20. Едут – осталось 5 км до Приозерска: и тут видят, что между ними и городом - вода. Лед порвало. Вернулись на остров, нашли там землянку, переночевали, потом поехали другим маршрутом, обошли эту трещину.

Был случай, когда МЧС снимали со льда двоих велосипедистов. Что говорили спасатели? Сам не слышал, но, думаю, в газете такое публиковать не стоит.

Самое важное – почему мы ездим: там же нереально красиво. Например, едешь ты по Финскому заливу, подъезжаешь к Толбухину маяку. Вокруг него – вздыбленные глыбы льда: это буквально ледовая симфония. А если летом на лодке поплывете – это будет самый обычный маяк. То же касается островов: там настоящие ледопады, очень красивые картины».

Фото: Сергей Николаев

Ольга Гавва, барефутор, практикует хождение босиком круглый год, в том числе зимой: «Я жила на Кубани, но босиком не ходила – даже несмотря на то, что там тепло. Стала ходить уже в Петербурге, с 1994 года. Сначала понемножку, летом. Потом длительность прогулок увеличивалась. Как-то, спустя лет пять, полностью проходила всё лето. Потом – захватила осень, конец весны…

Задачи ходить босиком зимой не было. К петербургскому климату я вообще тяжело привыкала. Но потом постепенно адаптировалась. Уже возникала потребность: выйти. Научилась утепляться определенным образом. Старалась закаляться до такой степени, чтобы можно было несколько часов проводить на улице без обуви.

Сейчас с прогулками получается по-разному: то всего по 10 минут – то несколько часов. А иногда и вовсе не выходит. Часто спрашивают, не вредят ли реагенты. Тут важно не столько то, чем посыпают улицы – сколько сочетание с морозом. Так-то я реагенты спокойно переношу: пройдешь по ним – но тут же попадаешь на чистый снег или в лужу, всё смывается с ноги. Ничего страшного: дома просто мою ноги и намазываю кремом. Последствия могут быть, когда низкие температуры, большая влажность, снег высушивает кожу плюс реагенты – может быть обморожение. Со мной такое было несколько лет назад при -30. А так мне смешно слышать про собак, у которых якобы лапки страдают от реагентов: всегда думаю – их маринуют что ли в растворе?

Когда я начала практиковать барефутинг, не то чтобы думала о здоровье: была молодая, хотела быть красивой. Мне казалось, что так походка становится более естественной, под образ босоногой девушки проще подобрать одежду. А потом я реально стала меньше мерзнуть и болеть. Изменился внешний вид ступней – в лучшую сторону. Кроме того, у меня слабое горло, раньше я чуть ли не каждый месяц болела ангиной. Теперь разве что раз в год гриппом болею, и то – если заразят. А ангины уже лет 10 не было. Ученые в Германии проводили исследования: выяснилось, что хождение босиком улучшает деятельность головного мозга, а также помогает надолго сохранить молодость.

Вообще барефутинг возник на Западе в послевоенные годы. Постепенно течение стало проникать и к нам. Я его активно пропагандирую. Последователи есть – не мои, самого движения. Бывают, приходят молодые девочки, которые немного не понимают суть явления, но это не важно – главное, что приходят. В Петербурге, Москве выходит много народа. Общество сегодня стало свободнее».