В Кирове идет суд над Алексеем Навальным – лидером «несистемной оппозиции», сделавшим имя на разоблачении коррупционеров среди депутатов и чиновников. Дело называют политическим. «МР» спросил у бывших «политзеков» и нынешних заключенных - Сергея Мохнаткина, Алексея Козлова, Таисии Осиповой и других - что ждет Алексея за решеткой, если его все же посадят.
Алексея Навального обвиняют в том, что в 2009 году он ввел в заблуждение директора ГУП «Кировлес», склонив его к заключению невыгодного контракта.
Максим Громов: «Зеки верят телевизору»
За что сидел: В августе 2004 года, выступая против законопроекта о монетизации льгот, Громов и еще несколько нацболов забаррикадировались в кабинете Минздрава. Фотография Громова, бросающего из окна портрет Путина, облетела все новостные ленты. Получил три года лишения свободы за хулиганство и порчу госимущества в составе организованной группы.
- Как относятся к «политическим» заключенные и администрация колонии?
- Администрации важно не замечать «политических» мотивов в приговорах и делах. Их задача - перевоспитать заключенного, сделать из него винтик в системе – для того его и приговорил суд. Все на это направлено. Например, у нас в лагере заключенный, когда к нему подходят, обязан был снять шапку и поклониться, сказав «Здравствуйте, гражданин начальник». Если офицер этого не услышит, то напишет рапорт, и заключенный пойдет в штрафной изолятор за отказ приветствовать начальство. Принцип «я начальник, ты дурак» в рослаге особенно распространен. Прозвище «политический» поднимает человека в его же глазах, а это администрации не нужно. Меня долго пытались убедить в том, что я обычный уголовник. За некоторое время до освобождения начальник зоны сказал: «За ваше правонарушение стыдно было даже сутки выписывать. Но ничего не поделаешь, такое было решение суда...»
Зеки относятся к политическим ровно, им в первую очередь важно, что за человек. Если идет на сотрудничество с администрацией, пишет доносы, то и отношение к нему будет отрицательным. Для преступных авторитетов мы – «мужики», «от сохи на время», люди далекие и чуждые. Но понимание и отношение - по достоинствам и недостаткам.
Бывает, что администрация заказывает создание каких-либо проблем политическому. Например, у Алехиной (участница группы Pussy Riot – «МР») серьезные проблемы – по моему мнению, на 100% созданы администрацией лагеря. В женских зонах за УДО (условно-досрочное освобождение – «МР») готовы пойти на все.
- Интересуются ли зеки политикой, какие ходят мнения о Путине, о строе, об оппозиции?
- В основе своей заключенные не интересуются политикой, и политические взгляды их продиктованы телевизором. Посмотреть выпуск новостей могут лишь под предлогом, что там скажут про амнистию. А остальное время они смотрят МТV, Муз-ТВ и т.п. Что мужчины, что женщины. Соответственно, Путин для них «крепкая рука», которая «заставит» и «наведет порядок». Оппозиция для них то же, что и показывают по ТВ.
- Могут ли политзеки рассчитывать на УДО? Какие к ним бывают особые взыскания?
На УДО могут рассчитывать, конечно, любые заключенные. Трое моих подельников вышли по УДО. Это своего рода бизнес - где-то стоит 30 тысяч рублей, где-то - 300 тысяч. Все зависит от уровня жизни в регионе, от аппетитов начальства.
Взысканий у меня было с полсотни. Например, составлялся лживый рапорт о том, что я назвал майора нецензурными словами (а я матом не ругаюсь). Была докладная, что я назвал офицера на «ты», это тоже неправда. Дали еще какие-то сутки. К концу срока я отсидел в штрафном изоляторе 237 суток плюс шесть месяцев в помещении камерного типа (ПКТ) - такое же ШИЗО, только там сидят люди не по 15 суток, а до полугода.
- Ведутся ли дебаты в камерах? На какие темы?
- Разумеется, в камерах иногда идут споры: обсуждают фильмы, какие-то телепередачи. В штрафном изоляторе я содержался, в основном, один. Иногда ко мне кого-то подсаживали, чтобы сделать вывод о моем психическом состоянии. Тогда я начинал рассказывать стихи Емелина, читал Лимонова, Шевчука наизусть – что помнил. А так дебаты редко бывали. Тюремные жители пытаются держаться подальше от политики.
- Какие советы вы бы дали Алексею Навальному?
- Навальному мои советы не нужны. Он человек неглупый и состоятельный, деньги решают многие проблемы. Думаю, он будет в тюрьме и лагере жить нормально.
А вот другим скажу, что если очень тяжело, надо найти человека, которому еще хуже. Поддержать того, кто не получает с воли передачи, угостить куревом или чаем. Быть и оставаться человеком. Игнорировать провокации. Стоять до конца, когда будут ломать. Меня еще за полтора месяца до освобождения после длительного избиения подвешивали за наручники к решетке и поливали из пожарного шланга. На голове вязанная шапочка, дышать невозможно, когда струя бьет в голову. По шапке вода заливает лицо и начинаешь захлебываться.
- Зачем это нужно?
- Чтобы преступник действовал в интересах администрации лагеря. Вступил в Секцию Дисциплины и Порядка - сейчас она запрещена законом, но сохранена почти во всех лагерях. Вступивший обязуется - в случае, если увидит правонарушение со стороны других осужденных - незамедлительно доносить в письменном виде. Если не сдержал обязательство, то подвергается дисциплинарному взысканию (заключение в ШИЗО). Например, два человека при всем отряде поругались. Весь отряд обязан написать от своего имени донос. Если половина написала, а другая нет, проводится расследование, и половина, не написавшая донос, отправляется в ШИЗО.
Или обязательство работать на нужды лагеря не менее двух часов в неделю, без оплаты труда. Потолок - не более восьми часов в сутки (то есть полный рабочий день). То есть использование рабского труда. В Копейской колонии, кстати, нашли цеха производственные, где люди бесплатно работали.
- Что надо знать интеллигентному человеку с воли, чтобы не потерять авторитет, достоинство в этой среде?
- Важно не забывать, что он интеллигентный человек, и авторитет у него сохранится в любой среде и компании. В зонах и тюрьмах работают «понятия» - это свод неписанных правил, которые необходимо соблюдать. Вообще я заметил, что по этим понятиям живут и работники администрации, и офицеры. Они никогда не сядут пить из одной посуды с человеком нетрадиционной ориентации, например. Нельзя красть друг у друга. Детали человеку пояснят со временем. Что непонятно, можно спросить. За спрос не бьют.
- Какие вещи особенно нужны в камере?
- Хорошая вместительная сумка, желательно без металлических частей. Спортивный костюм, трико, шорты, свитер, джемпер, балахон. Средства гигиены, сменное белье. Чистота – залог здоровья. Так оно и есть: стираться постоянно, мыть лицо, чистить зубы. Необходимы сигареты. Я не курю, но это своего рода валюта. Вода, кипятильник, конфеты. Сандалии.
В лагере нет медицинского обслуживания. Там, конечно, есть поликлиника и больница, но не для простых смертных. Я попал в лагерь с язвой двенадцатиперстной кишки. Разумеется, у меня брали при поступлении все анализы, но сомневаюсь, смотрели ли они на результаты. «На кресте» (в больнице - «МР») я оказывался лишь дважды, но меня там прятали от проверочных комиссий, а не лечили.
Сергей Мохнаткин: «Тюрьма - не место для дискуссий»
За что сидел: 31 декабря 2009 года оказался на месте несогласованного митинга оппозиции на Триумфальной площади, где вступился за женщину. Оказался в милицейском автобусе, где, по версии обвинения, нанес сотруднику милиции удар головой в лицо, сломав нос. Приговорен к двум годам шести месяцам лишения свободы. В апреле 2012 года помилован Дмитрием Медведевым.
«Обычные зеки не любят политических. Воры и администрация – социально близкие элементы. У них одна среда, одно происхождение.
Колония, получившая политического, получает особое задание, и слежка за ним – особая. Он не может нарушить правила распорядка, поэтому администрации приходится больше выдумывать - что не сложно, конечно. Меня заставили сбрить бороду, не давали нормально работать, не принимали заявления на перевод в колонию-поселение, фабриковали акты о якобы нарушениях, били, сажали в карцер. Один раз вменили, что я не пообедал вместе с отрядом, когда как раз отряд пообедал на полчаса раньше положенного, а я в этот момент выполнял поручение администрации. Другой раз сфабриковали акт о том, что у меня нашли запрещенный предмет - телефон, которые в колонии все меченные, их выдает администрация «своим» зэкам (их по-прежнему называют «суками»), все разговоры по ним не записываются и прослушиваются сотрудниками оперотдела.
Если надо «мочить», под рукой всегда есть отморозки. Но думаю, Навальному это не грозит – слишком известен. Я думаю, что Магнитский тоже мог выжить, если бы имел массовую поддержку. Но он был такой же зэк, как и все, только укравший, по мнению следствия, большую сумму, еще и вины не признавший. А Навальный - это Навальный.
Зеки, как правило, аполитичны, плохо информированы, им нет дела до преступлений властей, до Болотной. Политических споров не припомню. Тюрьма - не место для дискуссий. Выжить надо, и все.
Думаю, Навальный сможет держать в кулаке окружение. Тут главное правило всегда одно: сразу жестко заявить о себе. Малейшая слабина - и администрация сожрет с потрохами. Солженицыну зэки объяснили его ошибку: «синтеллигентничал», готов был пойти на компромисс поначалу. Победит та крыса в бочке, которая сильнее: это не обязательно физическая сила - интеллектуальная может быть не хуже. Сильных уважает администрация, хотя ее сильно коробит ум (не академики руководят ФСИН). Но Навальный и сильный, и умный. Должен будет выжить и не потерять себя».
Владимир Переверзин: «Беспредела с Навальным не будет»
За что сидел: Бывший замглавы дирекции внешнего долга ЮКОСа. Приговорен за «присвоение вверенного имущества организованной группой в особо крупном размере» и за «легализацию (отмывание) денежных средств по предварительному сговору» к 11 годам колонии строгого режима. Освободился в феврале 2012 года в связи со снижением санкции по инкриминируемым статьям.
«К политическим заключенным администрация относится гораздо хуже, чем к обычным зекам. Им гораздо ближе и понятней убийцы и насильники.
Об УДО и хорошей работе можно сразу забыть. Выговоры, карцеры – неизбежная составляющая пребывания «политических». Тюремщики нанизаны на вертикаль власти так же, как суды и Следственный комитет, и управляются вертикалью, как марионетки. Они не пропустят повода наложить взыскание на политзека. А если поводов не будет, то придумают.
О Навальном большинство тюремного населения не слышало. При этом малограмотные зеки порой выдают точные оценки происходящего. Я слышал от зеков негативные отзывы о существующей власти, тандем называли «самозванцами». Но это, скорее, исключение из правил. В основном, политикой никто не интересуется и об оппозиции никто не слышал.
Навальный найдет понимания в среде зеков гораздо больше, чем у администрации, беспредела с ним не будет. В том, что его посадят, я не сомневаюсь ни секунды - ему дадут лет семь. Он попадет в «красную» колонию с жестким режимом. Подъем, зарядка, работа, отбой. Ни прилечь, ни привстать, ни отдохнуть. Уклад жизни в каждой колонии определяется не законом, а степенью самодурства начальника и его окружения».
Алексей Козлов: «Если про заключенного забыли - у него есть шанс»
За что сидит: в 2009 году приговорен к восьми годам лишения свободы по статье «Мошенничество в особо крупном размере» и «покушение на легализацию». В 2011 году был освобожден, его дело ушло на новое рассмотрение. В 2012 году был приговорен к пяти годам лишения свободы. По мнению жены Алексея Козлова Ольги Романовой, возбуждение уголовного дела в отношении ее мужа связано с конфликтом с его бывшим деловым партнером, экс-сенатором Владимиром Слуцкером.
«Если нет команды сверху, то жизнь политического заключенного в зоне и тюрьме не будет ничем отличаться от жизни других заключенных, разве что на хорошую непыльную работу администрация колонии такого человека вряд ли устроит. Политические, как и другие арестанты, могут рассчитывать на УДО. Примеры есть – это Александр Гольдман («Юкос»), Светлана Бахмина («Юкос»). Критерий в зоне один: неважно, политический ты, экономический или просто кому-то перешел дорогу – если на тебе есть контроль сверху, по УДО не уйдешь. А если тебя забыли – у тебя есть шанс.
Зеки политикой в большинстве своем не интересуются вообще. Отдельная категория граждан – осужденные по экономическим статьям, у которых менты забрали бизнес: такие крайне оппозиционны к действующей власти. Мысль у них одна – выйти и уехать из страны.
В камере много свободного времени, поэтому дебаты ведутся постоянно. Темы разные, зависит от контингента. Обсуждают уголовные дела, кому сколько дали и так далее. Затем - бытовые вопросы: как обустроились в камере, обсуждают спорт, на третьем месте – общественные вопросы.
Алексею Навальному, если его посадят, я бы посоветовал организовать быт в тюрьме – это самое важное, нужно правильно одеваться и питаться – в камерах даже летом холодно. Нужно термобелье, теплые штаны и носки, обязательно спортивная шапка – я, бывало, спал в ней много ночей – дуло из окна. Кипятильник - небольшой, но мощный: им можно и воду согреть, и еду приготовить. Большой кипятильник могут не пропустить, а маленькой мощности долго будет греть. Необходима теплая, зимняя куртка – ночью она может служить отменным одеялом (правда, только в тюрьме и на пересылке, в зоне ее придется сдать на склад). Да, еще обязательно сразу следует взять с собой машинку для стрижки волос и щипчики для стрижки ногтей.
Психологический совет один – больше читать и писать, если получится. Время летит быстрее и с пользой».
Таисия Осипова: «Не до Путина»
За что сидит: приговорена к восьми годам лишения свободы по статье «Незаконное производство, сбыт или пересылка наркотических средств в особо крупном размере». Активистка «Другой России».
«Для администрации ты просто заключенный по такой-то статье. Им все равно, кого держать за решеткой. Сказали держать - будут держать. Скажут отпустить - отпустят. Конечно, если дело громкое и есть какая-то общественная поддержка с воли, то такого заключенного будут держать на особом контроле, что одновременно не исключает оказания давления и провокаций со стороны тюремных оперов, как было у меня в СИЗО Смоленска и на этапе. Тут главное - выдержать. Сейчас в лагере этих проблем у меня нет. Администрации надо, чтобы все было тихо и спокойно. По большому счету, «политический», да ещё и известный, для них - дополнительная головная боль. Могут быть проверки, повышенное внимание к учреждению, а это никому не надо.
В камере изначально все равны. Не играет никакой роли, кем ты был на воле и какая у тебя статья. За редким исключением. Главное, как ты себя проявишь там. Соответственно этому и отношение к тебе будет со стороны других зеков. Все очень просто: плохих людей не любят, к хорошим относятся с симпатией. У женщин нет такого четкого деления на касты, как у мужчин, и правила общения помягче - многое прощается. В мужских же коллективах все более жестко и регламентировано.
Новости в камерах СИЗО смотрят, обсуждают. Но все, что происходит в Москве, эта высокая политика, от арестанток она очень далека. Есть какие-то общероссийские события, которые интересны всем - но про разборки в верхах и оппозицию мало кто понимает. Сидит очень много молодых женщин. У большинства на свободе остались дети, сроки огромные, и их больше интересуют вопросы амнистии, внесение изменений в Уголовный кодекс. Не до Путина. За событиями зимы 2011-2012 следили именно с той точки зрения, что как этот «кипиш» может повлиять на их личные судьбы. Но в лагере, к сожалению, телевизора нет. Да и не до него. Очень устаешь после работы, и мало на все остается времени.
Тюрьма по-настоящему страшна только тем, у кого есть какие-то грехи за душой. Грехи с точки зрения заключенных. Это, например, сотрудничество с органами или служба в них на воле. К категории грехов относятся и некоторые специфические преступления. У мужчин это статьи, связанные с изнасилованиями, у женщин - мать, убившая своего ребенка, сразу попадёт под жесткий пресс других зечек.
Мне наиболее тяжело было переживать разлуку с ребенком. Мы ведь с ней до ареста почти никогда не расставались. И болезни все мои в условиях тюрьмы обострились, никакого лечения добиться невозможно. А психологически самое сложное - осознавать, что ты абсолютно невиновна, а срок - восемь лет. Когда меня арестовали, дочери было пять. Если я доживу до освобождения, то ей будет уже тринадцать.
В камере больше всего нужны: зубная щетка, паста, мыло, смена белья, полотенце, тапки, спортивный костюм, чай, сахар, сигареты (даже если человек не курит). Ещё понадобятся стиральный порошок, комплект белого постельного белья, туалетная бумага, хозяйственное мыло, кружка, миска, ложка. И, конечно, регулярные продуктовые передачи с воли, ибо тюремную пищу есть практически невозможно.
Распорядок дня в различных СИЗО может отличаться. Но, в основном, люди предоставлены сами себе от утренней проверки и до отбоя. А зачастую жизнь кипит в камерах именно по ночам: зеки играют, беседуют, смотрят телевизор, общаются с другими камерами. Днем же - завтрак, обед, ужин, прогулка, иногда шмоны (полный обыск в камере). Один раз в семь или 10 дней выводят в душ. В целом, в СИЗО достаточно расслабленная атмосфера по сравнению с зоной. Там ты ещё не осужден, питаешь какие-то надежды, и администрация тюрьмы почти не напрягает.
В зоне (лагерь тут все называют «зоной») все гораздо более жестко. Свободного времени почти нет. После подъёма - на работу. С работы - обратно в отряд. Работа обязательна для всех, кто хотя бы немного трудоспособен. Спать можно только в строго отведенные часы. Стирка и принятие душа - по расписанию. Кормят в зоне лучше, чем в СИЗО, но без покупок в тюремном магазине («ларьке») и передач с воли тяжело. Особенно мне с моими болезнями. Но Алексей вроде молодой и здоровый парень. Выживет».
