Грядущая реформа РАН оставила без сна многих ученых в Петербурге. «Мой район» опросил представителей научного сообщества Петербурга и выяснил, что, хотя наука и пребывает в бедственном положении, у нынешнего поколения еще есть шансы наставить ее на нужный путь. Сейчас ученые пожинают ошибки 90-х годов, но если все продолжится так, как хотят наши руководители - министр образования Ливанов и премьер Медведев, то даже расплачиваться за нынешние ошибки будет уже некому.
Законопроект, предложенный премьером Дмитрием Медведевым, предлагает объединить три академии – Российскую академию наук, академию медицинских наук и Российскую академию сельскохозяйственных наук. Новая РАН будет подчиняться непосредственно премьеру, хотя некоторые подразделения могут быть переданы профильным министерствам и агентствам. На период организации – и возможно, в дальнейшем тоже – академиям будет запрещено распоряжаться своей собственностью.
На митинге, который провели петербургские ученые, они потребовали отозвать законопроект, так как он был принят без обсуждения – даже с министром образования и науки и президентом РАН. В других городах ученые уже требуют отставки самого премьера.
Борис Ганнибал, член координационного совета Союза ученых, заявил, что в сложившейся ситуации свои проблемы должны решать и академики, и научные институты, и представители государства. У всех проблемы свои. «Со стороны может показаться, что ученых очень уж заботит возможная потеря их земельных активов, которые якобы никуда не собираются передавать, а просто контроль за ними переложат на государственную структуру. Но у нас перед глазами пример «Оборонсервиса» и земель Минобороны, проданных под частные участки. Если бы был хоть один положительный пример, ситуация смотрелась бы иначе, но его нет.
Сейчас у нас любят поминать стареющих академиков: действительно, подавляющее большинство представляют ученые 20-30 годов рождения, хотя основная проблема не в этом, а в том, что стремительно пустеет когорта ученых 45-50 лет. Старый академик – это нормально. Но когда он умрет, его должен будет заменить тот, кому сейчас 50 лет, а таковых у нас все меньше и меньше. И тех ученых, кто только заканчивает вузы, воспитывать будет просто некому. Значит, наука в России умрет. То есть проблема именно в этом, а не в том, что где-то нет необходимой аппаратуры. Допустим, не во всех случаях академики должны становиться директорами научных институтов, может быть, это должность больше подошла бы человеку с административным складом. Их надо выводить из руководства. Но спасет ли это науку – вопрос. Недавно я читал результаты комплексного анализа: кто сейчас представляет мировую науку. Всего было обозначено порядка 100 направлений – наиболее передовых и активно развивающихся. И ни в одном из них Россия не сделала ничего, что бы ее прославило».
Андрей Пуговкин, экс-пресс-секретарь петербургского Союза ученых, профессор кафедры нормальной физиологии Санкт-Петербургской государственной педиатрической медицинской академии, высказал мнение, что попытка государства своими силами реорганизовать РАН – не что иное, как бумеранг, запущенный самими же учеными еще в середине 90-х годов. Их жалкое существование было очевидно еще тогда, зато и активов у Академии наук было больше – стоило только распорядиться ими умней и рачительней. А дальше появились другие ошибки, уже политические.
«Так что нынешние академики сами себя утопили, - говорит Пуговкин. – Беда была в том, что Академия наук хотела одновременно быть общественной организацией, то есть не отчитываться перед государством и иметь прочие полномочия, и в то же время – получать финансирование от государства. Ни перед кем не отчитываясь, РАН распорядилась огромной частью имущества – сельхозугодьями, гостиничными комплексами, поставила на хозрасчет медицинские услуги в своих клиниках. Сейчас всем этим заправляют люди, которые к науке не имеют никакого отношения.
Погуляйте по Васильевскому острову и посмотрите, сколько там ресторанов на территориях, ранее принадлежавших Академии наук. «Град Петров», «Старая таможня», «Просто такъ», «Касса с мясом». В 90-е годы эти здания отдавались практически просто так – за починенную крышу. В здании Научного центра, на Университетской набережной, 5, недавно заменили охранников – вместо бабушек «божий одуванчик» там молодые накачанные бойцы ЧОПа, зарплата у которых, я специально узнавал, соответствует зарплате заместителя директора института. В общем, РАН все больше принимает облик коммерческого предприятия.
Самим ученым, которые могли бы прилично существовать на гранты, делать этого не дали. Началось это все задолго до той антигрантовой кампании, которую мы наблюдаем сейчас. Какой может быть грант, если план работы института утвержден наверху? К примеру, институт имени Отта заставили выселить из своих стен коммерческую клинику по искусственному оплодотворению, хотя в ней работали настоящую ученые, а помещения, где она размещалась, институт отремонтировал за свой счет. Нет, выселили, хотя это было, так сказать, профильное соседство. И никого не смущают рестораны на Стрелке, хотя они-то к науке отношения не имеют.
Тенденция продолжилась – начались аресты ученых за шпионаж, при полном равнодушии научного сообщества. За профессоров БГТУ Данилова и Сутягина не пожелал вступиться профсоюз ученых – чересчур, на мой взгляд, коммунистический. В Союзе ученых вроде предприняли такую попытку – но она сорвалась, на мой взгляд, под влиянием извне. Результат мог быть, если бы забастовали хотя бы несколько институтов и университетов – вместе со студентами, но этого не произошло.
Эта история с зарубежной клиникой попала в «патриотический» тренд, а потом изгнание европейских коллег с их деньгами стало массовым. Немудрено, что российские ученые, даже равнодушные к материальным благам, рвутся на Запад. Именно ради того, чтоб заниматься там наукой».
Доктор физико-математических наук, председатель правления Союза ученых Андрей Тимковский отметил, кстати, что положение РАН сейчас отнюдь не аховое, а в нынешних трудностях виноваты чиновники, а не ученые. Нельзя сказать, что у нас выделяется так уж мало средств на закупку современной аппаратуры - но вся она поступает почему-то в университеты, а научным институтам остаются крохи. При этом настоящие ученые все-таки почти не занимаются преподаванием, а оказываются почему-то на вторых ролях.
