Cпектакль-фантазия «Плавание» вдохновлен поэзией Шарля Бодлера. Стихотворение «Плавание», известное российскому читателю в переводе Марины Цветаевой, — это размышление о том, что толкает человека в путь, заставляет идти на риск во имя надежды на обретение нового. В спектакле прозвучат и другие стихи: Осипа Мандельштама, Иосифа Бродского. А одну из главных ролей исполнит певица, композитор и поэт Светлана Сурганова. Ее музыка гармонично вплетена в ткань спектакля.
Режиссер Илья Мощицкий приоткрыл для «МР» завесу тайны: каким будет будущий спектакль?
— Идея связать поэзию с музыкой и вокалом давно витала в воздухе. Кто-то посоветовал послушать «Сурганову и Оркестр». Темы дороги, поиска, пути, возвращения показались мне основными в творчестве Светланы. Песни натолкнули меня на мысль о «Плавании». Я тут же открыл Бодлера, начал читать. Одновременно читал и слушал — и одно цеплялось за другое, складывалось… В последнее время мы с композитором Дмитрием Саратским увлеклись мультижанровым театром, где сочетаются музыка, пластика, поэтические и драматические тексты. У меня сразу стали рождаться картинки, я почувствовал атмосферу будущего действия. Я считаю это принципиальным моментом, как только уловил атмосферу спектакля, можно начинать работать. Вообще атмосфера — интересная штука. Никто не знает, что это такое на самом деле. Станиславский определял так: «Атмосфера — это ощущение правды на сцене». Я думаю, что в этом понятии есть и другие факторы, например, энергообмен зала и артистов. Артисты должны почувствовать, что зритель готов сегодня им верить.
— Сыграло ли роль, что автор перевода — Марина Цветаева?
— Я не знаю французского, но мои коллеги, которые читали «Плавание» в оригинале, говорят, что в переводе очень много самой Цветаевой. Был такой случай, когда Маршак перевел стихотворение Байрона, и ему сказали: «Ой, как здорово! Теперь это бы на английский». Конечно, поэтический перевод — это акт сотворчества.
— Есть в спектакле сюжет?
— Экзистенциалисты говорили, что сюжет портит произведение (смеется). Будет сквозная линия: дороги, путешествия, разлуки с домом и встречи. И в каждом из фрагментов собственная история — как калейдоскоп, полифония: сочетание голосов, рождающее произведение. Действие спектакля разворачивается в наше время на одной из улиц Петербурга.
— Актуальна ли сейчас романтика дороги?
— Все зависит от человека. Кто-то сидит в самолете и недоволен, что его сосед храпит. А другой смотрит в окно и кричит — я лечу! Ведь это чудо — 10 тысяч метров над землей! Как быстро мы привыкаем к тому, что мир нам чем-то обязан…
-
Фото О. Сафрошиной
-
Фото О. Сафрошиной
-
Фото О. Сафрошиной
-
Фото О. Сафрошиной
Светлана Сурганова, поэт, певица, композитор:
ЗАДУМКА: Я, безусловно, сначала удивилась: где Бодлер, а где я? (смеется). Тем не менее, я действительно вижу взаимосвязь. Это, конечно, меня очень вдохновляет. И многое, наверное, объясняет мне про саму себя, про собственную сущность. В спектакле по-новому звучат мои песни, написанные много лет назад. В юности, когда мы не зашорены, не запуганы большими именами, не истощены трагичными событиями, в нас есть светлое зерно, луч, стержень, который, как магнит, притягивает самые энергетические вещи: это может выражаться в мелодии, в рифме, в стихотворении. Это чистое, может, даже наивное, но абсолютно правдивое. Но не исключено, что в спектакле будет и премьера совсем новой песни!
МАРИНА: И ведь перевод — Цветаевой! Удивительным образом слились дорогие для меня имена и близкие темы. Есть узнаваемый цветаевский почерк, ее мелодика. Мне кажется, вообще невозможно перевести стихи. Это будет, скорее, рассуждение на тему. Есть оригинал — некий импульс для осмысления, а ты — поэт, ты говоришь уже своим голосом. Мне кажется, тут нет никакого противоречия. Было одно произведение — стало два.
ПЕСНИ: Очень непривычное и интересное звучание аранжировок. Я сама посмотрела на свои песни другими глазами.
Премьера 6, 7 февраля в ДК им. Ленсовета: Каменноостровский пр., 42.
