Эксперт рассказала «МР» об особенности психологического поведения коррупционеров.
Такой российский феномен как коррупция обычно рассматривается лишь с юридической, экономической или социальной сторон. Но ведь все язвы общества начинаются в головах… Разобраться в психологических «тараканах» коррупционеров решила Ольга Ванновская, кандидат психологических наук, заведующая кафедрой психологии личности Санкт – Петербургского института психологии и акмеологии.
Ольга Васильевна – автор монографии «Психология коррупционного поведения госслужащих» и автор методики антикоррупционной психодиагностики «АКорД».
– Можно предположить, что было не так – то легко тестировать госслужащих на предмет склонности к коррупции …
– Конечно, было бы наивно полагать, что госслужащие правдиво отвечали бы на вопросы типа «Берете ли вы взятки?». Поэтому я не афишировала, что проводила исследование коррупционного поведения. Методика устроена достаточно хитро, там совершенно по – другому построен тест. Это несколько отвлеченных от темы заданий, которые надо выполнить. Объясняла тем, что мне важно изучить личностные особенности госслужащих. Обращалась в налоговые службы, органы внутренних дел, таможни и другие госучреждения. Было протестировано около 600 человек.
Человек чувствует в чем – то свою неполноценность, в чем – то он нуждается. И он пытается это компенсировать за счет приобретения все большего и большего количества материальных благ, в том числе и нечестным путем. Это уходит корнями в детство.
Но прежде чем проводить прикладное исследование, пришлось заняться серьезными теоретическими изысканиями, создать методологию, ввести новые понятия. Ведь, психологией коррупции серьезно у нас практически никто не занимался. Мною были определены такие понятия, как коррупционное поведение, коррупционное давление, антикоррупционная устойчивость, склонность к коррупции…
Вообще, этой темой я начала заниматься 10 лет назад, можно сказать, из патриотических чувств. Хочется искоренить это зло, а для этого надо понять, почему вообще существует этот феномен, почему один берет, а другой не берет взятку.
– То есть, в самом человеке есть определенная психологическая составляющая, которая определяет склонность или не склонность к мздоимству?
– На самом деле это действительно свойство личности. В ходе исследования мне удалось доказать его существование. Для этого я сотрудничала с психологами исправительных учреждений, в которых содержатся бывшие госслужащие, осужденные за коррупцию. Мы их тестировали. И действительно, у этой категории антикоррупционная устойчивость намного ниже, чем у законопослушных граждан. То есть, их склонность к коррупции как свойство личности подтвердилась.
– А как эта склонность формируется, от чего это зависит?
– Если взять психоаналитический взгляд на природу человека, то коррупция является как бы «сверхкомпенсацией» недополученного в ходе развития личности. То есть, человек чувствует в чем – то свою неполноценность, в чем – то он нуждается. И он пытается это компенсировать за счет приобретения все большего и большего количества материальных благ, в том числе и нечестным путем. Это уходит корнями в детство.
Второй момент – неприятие человеком моральных норм. Есть такое понятие как отчуждение – когда человек не воспринимает моральные нормы, они не являются ведущими в его жизни. Тогда склонность к коррупции приобретает большую силу.
Третий момент – ценностные ориентации: если для человека ценностью является «иметь», а не «быть» – это потенциально может рождать склонность к нечестным методам обогащения.
– Вы упомянули термин «Коррупционное давление» – это еще один фактор поддержания коррупции?
–Да, и очень мощный, наряду с внутренними свойствами человека. Это ситуация, когда в среде госслужащих существует некое давление со стороны коллег в плане поддержания коррупционной среды. Я вывела закон коррупционной нормы, который гласит, что в условиях коррупционного давления коррупция, к сожалению, является нормой для чиновников (как и врачей, преподавателей, таможенных работников в конкретных коллективах), и далеко не все могут ей противостоять.
Есть организации, где нижестоящие сотрудники несут какие – то материальные блага вышестоящим, и это является для них нормой.
Склонность к коррупции, оно в какой-то мере присутствует у каждого и может проявиться. Скажем, в период серьезных личных проблем, болезней родственников, человек может сделать то, что раньше для него было неприемлемым
Из закона коррупционной нормы есть следствие – коррупционная система вытесняет из своих рядов тех, кто не склонен поддерживать данную практику. То есть, даже если в систему госслужбы придет человек, нацеленный на честную работу, чаще всего он либо подстраивается, либо уходит. Пока мы не переломим это, успех в борьбе с коррупцией нас ждет не скоро.
– Почему есть страны с очень низким уровнем коррупции, скажем, Дания, Швеция, а есть, как наша страна, пораженные этим недугом?
– У нас это исторически очень сильно подкреплялось. Можно вспомнить систему кормлений, когда госслужащий не получал никакого жалованья, отправлялся в какую – то губернию, и там от народа получал различные приношения, денежные или «борзыми щенками» за свою работу. В России очень долгое время такие «приношения» были нормальным явлением. Иван Грозный, Петр I сурово карали за коррупционные преступления, но это не увенчалось успехом.
– А высокая оплата труда, повышение зарплат госслужащих могут сдержать коррупционные проявления?
– Непросто ответить на этот вопрос, потому что это комплексная проблема. Уж точно ее не решить одними повышениями зарплат. Важнее создать в среде государевых людей установку, что норма – это не брать взятки, не прибегать к незаконным схемам и доходам. Важно, чтобы это подчеркивалось и поддерживалось. В СМИ мы постоянно слышим о коррупционных преступлениях то в одном органе, то в другом, и этой информации очень много. А как часто мы слышим информацию о людях, которые работают честно? Важно, чтобы их тоже видели. Моя мама 27 лет отработала главным врачом детской больницы. Соблазна воспользоваться служебным положением было немало, но она никогда себе ничего не позволяла. Я считаю, что это достойно восхищения!
Уровень коррупции в государстве зависит и от каждого из нас, ведь на бытовом уровне мы сами зачастую поощряем и подпитываем коррупцию тем, что несем какие – то подарки людям, которые могут нам чем-то помочь.
– Можно ли сформировать антикоррупционную устойчивость в человеке и в организации?
– Нами был также разработан противокоррупционный тренинг, в котором формируется негативное отношение к коррупции как к явлению. Он очень эффективный, мы его применяли и в нашем институте, и в СПбГУ, в «Центре содействия занятости молодежи «Вектор». Этот тренинг можно применять и в вузах, где готовят госслужащих, и в госучреждениях, и в коммерческих организациях. Мы готовы делиться этими наработками. Нашу диагностическую методику «АКорД» можно использовать при приеме на госслужбу – она способна выявить тех кандидатов, кто изначально нацелен на коррупционное поведение. Сейчас она готовится к изданию Институтом практической психологии ИМАТОН, затем, конечно, будем ее предлагать в госструктуры, муниципалитеты.
– Входе исследований ваше личное отношение к коррупции как-то изменилось?
– Наверное, поняла, что все мы в чем-то несовершенны. Это качество – склонность к коррупции, оно в какой-то мере присутствует у каждого и может проявиться. Скажем, в период серьезных личных проблем, болезней родственников, человек может сделать то, что раньше для него было неприемлемым. Есть такая пословица у Владимира Даля: «Один Бог не убог». Поэтому нужны комплексные меры воздействия – и законодательные, и юридические, и психологические.
В результате исследования была выявлено:
1. Госслужащие с низкой нормативностью поведения и высокой общительностью более подвержены явлению коррупции, выше ее оценивают и придают большее значение деньгам.
2. Чем больше стаж работы в госслужбе, тем выше риск возникновения профессиональной деформации, в том числе и склонности к коррупции.
3. Среди опрошенных госслужащих всего около 6 % обладают высокой антикоррупционной устойчивостью, 35 % склонны к коррупции, и около 59 % обладают средним уровнем антикоррупционной устойчивости, то есть их поведение будет зависеть от внешних факторов (уровня коррупционного давления и других).
4. Склонности к коррупции в большей мере подвержены мужчины, чем женщины.
Есть чиновник – есть коррупция
3 декабря международная неправительственная организация Transparency International, базирующаяся в Берлине, обнародовала ежегодный Индекс восприятия коррупции (Corruption Perceptions Index — CPI). Исследование отражает степень распространенности коррупции в государственном секторе по шкале от 0 (самый высокий уровень восприятия коррупции) до 100 баллов (самый низкий уровень восприятия коррупции).
Россия набрала 28 баллов. Столько же балов наша страна набрала в прошлом году, однако за счет ухудшения результатов ряда других государств в общемировом списке Россия поднялась на шесть позиций. Всего было исследовано 177 стран.
Самый низкий уровень коррупции зафиксирован в Дании и Новой Зеландии (по 91 баллу). Самый высокий уровень у Афганистана, Северной Кореи и Сомали. Эти страны получили по восемь баллов. В «соседстве» с Россией в рейтинге стоят Азербайджан, Мадагаскар, Гамбия, Ливан, Мали, Никарагуа и Пакистан.
