Осмысление того, что происходило в оккупированном Красногвардейске, как складывались судьбы людей и предметов искусства — это важная часть нынешней жизни гатчинского музея-заповедника.
К столетию того, как императорские резиденции — Петергоф, Павловск, Гатчина и Царское Село — стали музеями, в Манеже еще можно увидеть уникальный театрально-выставочный проект «Хранить вечно», он завершается 8 октября, правда, говорят, что в выходные в Манеж стояли безумные очереди.
А на Сицилии, в Палермо, до 24 октября проходит выставка «Сто шедевров пригородных дворцов», также посвященная столетию музейной жизни бывших резиденций.
А в Гатчине в рамках юбилейного года решили среди парадных и ярких мероприятий провести в узком кругу историков и музейщиков встречу в формате круглого стола, тему обозначили так: «Действия группы армий „Север“ в Гатчине и Гатчинском районе. Гатчинский дворец и парк в годы Великой Отечественной войны».
Три года назад в Гатчинском дворце под руководством старшего наручного сотрудника ГМЗ «Гатчина» Марии Кирпичниковой была создана первая выставка «По обе стороны окопов», посвященная тому, что было в Гатчине во время оккупации — во дворце, в городе, как выживали люди, которых оккупационные власти совершенно не собрались ни кормить, ни относиться к ним по-человечески.
Как погибали военнопленные в лагерях. Как гибли и разворовывались культурные ценности. Это была первая такого рода масштабная выставка, созданная в одном из важнейших музеев-заповедников России. Было очень жаль, когда пришло время ее размонтировать.
И вот теперь этот круглый стол, откровенный разговор музейщиков и историков не только России, но и Германии. И, возможно, надежда на то, что в Гатчинском дворце появится постоянная экспозиция, посвященная тому, что было здесь во время оккупации.
Гатчина с 2 августа 1929-го по 23 января 1944 года называлась Красногвардейском. Город был оккупирован 13 сентября 1941 года. После освобождения Гатчина вернула себе историческое имя, но вот дворец музеем не стал еще долгие годы, в отличие от Пушкина, Павловска, Петергофа.
Музейный статус в стены дворца вернулся поздно — первые интерьеры после реставрации открылись 8 мая 1985 года, к 40-летию Победы. «Мы музей, все еще живущий в послевоенном времени», — говорит директор «Гатчины» Василий Панкратов.
И осмысление того, что происходило в оккупированной Гатчине, как складывались судьбы людей и предметов искусства — это важная часть нынешней жизни музея, который зал за залом реставрирует дворец, приводит в порядок старый парк.
На круглом столе музейщики увидели редкие кадры, найденные в киноархиве в Красногорске исследовательницей, аспиранткой Высшей школы социальных наук (Франция), бывшей петербургской радиожурналисткой Марией Голик — январь 1944 года, город недавно освобожден. Понятно, видно, что кадры постановочные — но люди-то — и жители Гатчины, и красноармейцы — подлинные, живые, пережившие оккупацию и воевавшие за этот город.
Вот снимки аэродрома в оккупированном Касногвардейске — первый аэродром России теперь используется Люфтваффе для истребителей, сопровождавших тяжелые бомбардировщики, идущие на Ленинград и вылетавших на так называемую свободную охоту. Историк авиации и космонавтики Владимир Долгов показывает старые фотографии, рассказывает подробности. Ныне территория аэродрома — выявленный объект культурного наследия России.
Игорь Баринов, научный сотрудник ИМЭМО РАН (Москва), кандидат исторических наук, говорил о «русских советниках» рейхсляйтера Розенберга. Баринов, автор первой в мире научной биографии Альфреда Розенберга, мгновенно ставшей библиографической редкостью, исследователь балтийских немцев, показывает фото — тонкое лицо интеллигентного человека, тщательная прическа.
Это Георг фон Крузенштерн — да, прямой потомок знаменитого адмирала, балтийский немец, родившийся на Васильевском острове в Петербурге, проживший очень долгую жизнь — с 1899 по 1989, профессионально занимавшийся генеалогией балтийских немцев. Он стал советником в оперативном штабе рейхсляйтера, входил в группу «Эстланд», вместе с доктором Гельмутом Шпеером подготовил отчет об оккупированных территориях, в том числе и Гатчине.
Оригиналы этих документов хранятся в Центральном государственном архиве высших органов власти Украины — там архив штаба Розенберга. Украина шаг за шагом оцифровывает архивы и выкладывает в Сеть в свободный доступ. Поэтому в ГМЗ «Гатчина» смогли перевести дневниковые записи фон Крузенштерна и разместить у себя на сайте.
Георг фон Крузенштерн застал дворец в ноябре 1941 года вот таким: «Мы попадаем в большой театральный зал, который полностью погружен в темноту. С карманными фонарями мы почти ощупью продвигаемся вперед, под ногами хрустит, мы подходим к высоким кучам стекла, картинных рам, книг, фотографий, бытовых вещей, среди которых стоит сломанная ценная мебель и возвышаются полузаколоченные мраморные и гипсовые бюсты и статуи.
Среди мусора я нашел несколько английских и французских томиков в кожаных переплетах с прекрасным золотым тиснением и монограммой императрицы-матери. Далее мы находим несколько старых церковных книг православной дворцовой церкви, разумеется, мы забираем их с собой. Большой великолепный том валяется прямо в дверях, это инвентарь богатейшего оружейного собрания дворца.
Этот зал вызывает настоящее потрясение, почти все, что лежит здесь под ногами разрушенное, в ужасающем беспорядке, ценно или интересно с той или иной точки зрения. Наши карманные фонари дают лишь слабый свет, а ефрейтор настаивает, чтобы мы шли дальше. Можно было бы копаться здесь еще долгие часы, мы с полным правом предполагаем, что здесь есть еще церковные книги дворцовой церкви, которые, если судить по имеющимся, содержат много записей [регистраций] о немцах. Время требует, чтобы мы шли дальше.
Бесконечные комнаты, коридоры и переходы. Во дворце, по крайней мере, шестьсот комнат. Тут и там все еще стоят отдельные постаменты, бюсты и ценные вазы. Прекрасная дворцовая церковь разграблена и пуста. В соседнем помещении, наоборот, повсюду лежат многочисленные роскошные Библии, иконы, светильники, духовные книги, приборы, картины и более или менее целые вышивки». Потомок адмирала пережил войну, он даже не был судим, работал на Аденауэра и умер, дожив до глубокой старости. И так бывает.
Доктор исторических наук Юлия Кантор, автор первого онтологического исследования «Невидимый фронт. Музеи России в 1941—1945 годах», напомнила, что наряду с «Оперативным штабом Розенберга» конкурировали в разграблении культурных ценностей оккупированных земель и «искусствоведы» «Зондеркоманды Кюнсберга» — батальона под руководством штурмбанфюрера Эриха фон Кюнсберга, подчинявшиеся нацистскому МИДу, а еще — искусствоведы СС — команда «Аненэрбе» — любители древностей, в задачу которых входило доказать, что «арийская раса» позитивно влияла на культуру всех народов.
Коринна Кур-Королев, доктор истории, сотрудник музея Берлина, давно занимающаяся проблемами перемещенных культурных ценностей, говорила о тех немецких искусствоведах, которые в военных шинелях или в штатском приезжали сюда, под Ленинград в годы войны. «Кто были эти немцы?» — задается вопросом Коринна Кур-Королев.
Вот совсем молодой человек, доктор Вернер Корте, — он снят на фоне заснеженных аллей петергофского парка в шинели и в пилотке. Прекрасный искусствовед был при этом убежденным нацистом. Вел дневники, где писал или об искусстве или о войне — ничего другого в его оказавшейся довольно короткой жизни не существовало. Он прожил 38 лет — в 1945 году его расстреляли югославские партизаны.
До сих пор в Гатчинский дворец возвращаются картины и предметы, некогда похищенные отсюда, — вывезенные «искусствоведами» для нужд Третьего рейха или прихваченные солдатами вермахта в качестве сувениров.
Оккупированный Красногвардейск и его окрестности — это и Дулаги с военнопленными и гражданскими, уничтоженные евреи и цыгане, отравленные несколько сотен больных психиатрической больницы. Подробная история того, что творилось здесь в годы Второй мировой под Ленинградом, нам, к сожалению, малоизвестна.
