Истории

Анастасия Мельникова: Из-за подлости отдельных людей не буду обвинять строй

Актриса, депутат Законодательного собрания Петербурга (избиралась от партии «Единая Россия») Анастасия Мельникова рассказала «Моему району» об окнах в историческом центре, об учительнице Ивановой и о том, почему не любит революции.

- Анастасия, что Вами сделано за 7 месяцев в Законодательном собрании?

- Мне кажется нескромным говорить что сделано. Могу сказать, что из 100 обращений граждан по разным вопросам ко мне, как к депутату, 34% решаются положительно. Многое находится в стадии рассмотрения.

Ко мне обращались люди по поводу шума с речного транспорта. Речь о той части города, где стоят жилые дома. Когда до ночи идут экскурсии, с катеров звучит громкая музыка – это нормально, Санкт-Петербург - туристический город. Но это происходит в 2,3,4 часа утра! Я отправила запрос губернатору. При этом меня обвинили в том, что «Мельниковой спать ночью мешают, поэтому она запросы пишет». Но Мельникова летом живет на даче, где тишина и покой. Месяц было более-менее тихо, а потом опять шум  с воды возобновился. Я написала Сергею Умнову (начальник ГУ МВД по СПб и Ленобласти – «МР»), потому что это нарушение закона о тишине - будем добиваться, чтобы жители центра могли спокойно отдыхать

Еще вопрос, который меня безумно волнует: как-то стояла в пробке на Дворцовой набережной и обратила внимание, что в одном из домов на первом этаже четыре вида окон разных цветов и расстекловки. По Дворцовой набережной ездят наши дети, это же воспитание вкуса! За внешним видом домов исторической части города должен осуществляться надзор. Мы должны оставить этот город хотя бы в том виде, в котором получили. Мне будет выделен бюджет, и я хочу взять одно из зданий и за 5 лет, если не поменять все окна на фасаде, то хотя бы привести их внешне в нормальное состояние.

  • DSC_2874.JPG

    С. Николаев

  • DSC_2896.JPG

    С. Николаев

  • DSC_2907.jpg

    С. Николаев

  • DSC_2912.JPG

    С. Николаев

  • DSC_2915.JPG

    С. Николаев

  • DSC_2919.JPG

    С. Николаев

- Речь идет о конкретном доме?

- Нет. Я бы хотела обсудить с администрацией, какой дом надзорные органы могут  привести в должный вид, а какой, по их мнению, я должна взять на себя. Сама я это решать не буду. Я бы хотела, например, привести в порядок окна своего дома. Но все скажут, что я лично в этом заинтересована. Если город согласится с тем, что это может быть мой дом - я буду счастлива, нет – это будет другой дом.

Я вошла в рабочую группу при комиссии по социальной политике и здравоохранению, которая занимается вопросом организации единого музейного комплекса «Дорога жизни». Музеи гибнут по отдельности! В мемориале на Ладоге лодки и самолет стоят на улице, там даже нет туалета. Оружие из музея вывезли, потому что нет охраны. В Кокорево стоит деревянный дом, где был штаб во время блокады - через него проходил каждый человек, спасенный из Ленинграда. Треть дома принадлежит музею, а две трети являются турбазой для рыбаков. Деревянный дом, который выстоял во время блокады, стоит неотремонтированный! (бьет по столу ладонью – «МР»). Если будет создан комплекс – может быть, федеральный, мне кажется это возможно, он будет приносить какой-то доход – появится возможность организовывать экскурсии сразу в несколько точек.

Кроме того, я продолжаю добиваться реализации проекта «театр шаговой доступности» (развитие театра в «спальных» районах – «МР»). Мне очень нравится эта идея.

- Вы хотели отменить ценз оседлости для ветеранов ВОВ. Не вышло?

- Мне обосновали, что сейчас нельзя отменить ценз оседлости: аргументы приведены жилищным комитетом и аппаратом губернатора, и я с ними согласилась. Для отмены этой нормы необходима сумма, по-моему, в 40 миллиардов рублей. На всех этапах я встречала понимание и желание помочь. Но можно говорить хотя бы о снижении ценза. Обещали, что вопрос будет рассмотрен. Но нас всех беспокоит, что пока мы будем принимать эти законы, многих людей уже не станет.

- Вы провели общественные слушания о театральной реформе. Организовывая их, вы хотели переубедить одну из сторон?

- Я хотела, чтобы люди услышали друг друга. Известно, что существует конфликтная ситуация по многим вопросам, и я, зная занятость Комитета по культуре, понимала, что там не могут принять всех. После слушаний на меня обиделись многие наши творческие люди, говоря, что я заняла не их позицию, а нейтральную. Но моя задача была в том, повторюсь, чтобы люди услышали друг друга. Я никого не хотела топить, а хотела всех помирить. Пыталась, пытаюсь и дальше буду пытаться. Я попросила всех прислать свои идеи о выходе из сложившейся ситуации. И осенью я обязательно еще раз инициирую такие слушания, чтобы люди знали, что есть место, где они могут высказать свою точку зрения.

Будут слушать меня по-хорошему – буду говорить по-хорошему, если будут так огрызаться, как стали позволять себе огрызаться на меня при официальных лицах, то, к сожалению, тогда я буду переходить на официальные отношения.

- Кого Вы имеете в виду?

- Люди, которые увидели в этих слушаниях склоку обличения Комитета по культуре, позволяют себе отвратительно высказываться в мой адрес. Я никогда не нападаю, но защищаться я буду.
 
- Как Вы считаете, нужна ли Петербургу театральная реформа?

- Я убеждена, что к театральному институту нельзя подходить в общем: каждый театр - индивидуальный организм. И не может быть общего контракта с художественными руководителями – это исключено в Петербурге. Я за реформу, но за умную, плавную, тактичную. Никаких революций, ни одна революция в мировой истории ни к чему хорошему не привела. 

- Как Вы, депутат и дочь врача, смотрите на возможный переезд Военно-медицинской академии в Сестрорецк?

- Я категорически против. Второго такого заведения у нас в стране нет: с такой историей, научной базой, системой, врачами, техникой. Я убеждена: перевести - значит убить. Эрмитаж может быть только на том месте, где есть Эрмитаж. Думаю, что этот вопрос связан с дорогой землей в центре города - возможно, она нужна под застройку роскошных торговых или жилых центров.

- Вопрос к Вам как к заместителю председателя комиссии по образованию, культуре и науке. Вы в курсе истории об учительнице Ивановой?

- Да. Мою точку зрения не приняла комиссия по образованию, культуре и науке. Тогда собрали внеочередное заседание и сказали, что мы срочно должны написать письмо в защиту этой учительницы. Я говорю: «Подождите-подождите, на основании чего мы должны писать это письмо? Мне отвечают: «Она опубликовала статью в газете». Я, только, пожалуйста, не воспримите это в свой адрес, знаю журналистов. Когда я родила Машу, в одной из газет написали, что я родила двух очаровательных мальчиков. Поэтому вот эта бумага, что «у меня два сына», не может являться документом, доказывающим, что учительницу обидели. Если человека оболгали, этим должна заниматься прокуратура. А если будет доказано, что этого факта не было, а учительница придумала или, допустим, - я не обвиняю, а допускаю -  за гонорар по просьбе оппозиционных партий дала это интервью? Мы все не святые.

- Но общество теперь обвиняет учителей во вранье, а они в приватных беседах признаются, что их просили фальсифицировать выборы.

- Меня пугает этот негатив. Гражданам вложили в голову что если что-то против власти, против закона – то это хорошо. Это модно, это правильно, все кругом плохие. Я знаю многих людей, которые очень плохо живут, но они не митингуют, они работают, пытаются хорошо жить. А те, которые забивают торговые центры, этот народ с айфонами, айпадами, в дорогих джинсах – этот средний экономический класс, который может себе позволить ходить по этим магазинам, -  они пишут, как все плохо. Они не видят разницу в том, что в другие времена на демонстрации 7 ноября, если бы кто-то начал кричать: «Долой партию жуликов и воров!», где бы этот человек был через 10 минут? Значит, всем тем людям, которые выплескивают свой негатив, дано это право выплескивать.

- Вы не сталкивались с ситуацией, когда педагогов заставляли нарушать закон?

- Расскажу один пример. Мне перед выборами позвонила пожилая женщина, сказала: «Я хотела голосовать за «Единую Россию», теперь принципиально, Настя, не пойду». Я говорю: «Почему?» - «Потому что нас вызывала начальница и сказала: все берете открепительные талоны и приносите мне». Я - к главе этого района. Он: «Насть, не может быть. Я при тебе сейчас беру трубку и звоню». На том конце провода: «Ой, ну вам же нужны показатели». Он: «Какие показатели?». Это было при мне! Я уверена, что это инициатива одного человека, который хотел прогнуться перед администрацией. Я к чему это – к учителям. Так вот, они все встали и сказали: «Увольняйте, мы не будем приносить вам наши открепительные талоны». Вот эта позиция у меня вызывает уважение. В меня камень не кинуть – я одна воспитываю ребенка, и мне никто никогда не помогал, но когда возникла ситуация и мне предложили предать, я ушла в никуда с ребенком на руках. Год – этого не знает никто – кое-как выживала. Я скорее пойду мыть лестницы, чем потом всю жизнь буду думать, что я сделала что-то не так. Вы поверьте, мне было, что терять.

Да, я допускаю, что учителям могли предлагать нарушить закон. Но я также допускаю, что это делается не по приказу свыше, а от дури отдельных начальников, которые боятся вышестоящего руководства. И еще я допускаю, что этот шум делается специально. Допустим, этому начальнику платят за то, что он говорит: принесите талоны, народ говорит: «Ах, так? Тогда мы будем голосовать за других». Это тоже политический ход, чтобы на свою сторону перекинуть избирателя.

- Были проекты, по которым Вы голосовали не так, как основная часть вашей фракции?

- Я воздерживалась, но не помню по какому вопросу.

- Как Вы оцените  сегодняшнюю среднюю школу? Вам нравится школа, в которую ходит Ваша дочь?

- Я считаю, что детьми идеально занимаются. Мне их, конечно, жалко – нагрузки невероятные, у нас таких не было, но они и жизнь начинают с другого уровня, мыслят по-другому. Раньше я считала, что «Окружающий мир» в первом классе – это неправильно, но те сентенции, которые выдает дочь в свои 10 лет - мне нужно смотреть в энциклопедии. Мне очень нравится, что в школе не только дают образование, но и воспитывают. Я своим ребенком занимаюсь 28 часов в сутки, но есть дети, которыми не занимаются. Меня устраивает, как их учат дополнительно, какие лекции им читают. Маша учится в самой простой гимназии, которую закончила и я. Это государственная школа Центрального района.

- Вы уже изучили новые образовательные стандарты?

- Пока мне они не понятны, это пугает. Опять-таки, пока я в это не углублюсь и не изучу. По первым впечатлениям я была в ужасе.

- Уровень доверия к «Единой России» последнее время падает. Вам не приходило в голову выйти из фракции, чтобы на вас не падала тень партийных ошибок?

- Я не могу закрыть глаза на то хорошее, что этой партией было сделано. И только потому, что она сейчас опальная, выходить из нее – это то, о чем мы говорили,   предательство. Я бы себя уважать перестала. Нет, у меня никогда не было мысли уйти.
Почему я должна идти на поводу у людей, которые сеют смуту? Я не понимаю, ради чего все это. Повторюсь, революции никогда ни к чему хорошему не приводили. И когда говорят, что невозможно в нашей стране нормально жить и работать – вот конкретный пример. Все, что у меня есть, я заработала. И этот строй дал мне возможность получить то, что у меня есть. Из-за подлости отдельно взятых людей я не буду обвинять строй. Не буду говорить, что в партии все хорошо – и там попадаются непорядочные люди, но я верю, что хороших больше.

«МР» продолжает серию интервью с депутатами Законодательного собрания Санкт-Петербурга. В проекте «ЗакС-контроль» мы хотим показать, чем конкретно занимается каждый парламентарий и как он выполняет обещания, данные избирателям. Если у вас есть вопрос к любому депутату Законодательного собрания, присылайте его на [email protected]. Самые интересные будут заданы.

share
print